Книга Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918 - Эрих Людендорф

Англичане, вытеснив Турцию с Синайского полуострова, сразу начали строить там ускоренными темпами железную дорогу и водопроводную систему. По мере продвижения этих работ все явственнее становилась вероятность скорого проникновения англичан в Палестину.

Успех турецкой 3-й армии у Кут-эль-Амары весной 1916 г. не получил развития. Англичане готовили новый поход на Багдад, и на этот раз, по-видимому, довольно основательно. Здесь тоже должны были в ближайшее время завязаться бои. При достаточно серьезном подходе к подготовительной стадии успех англичан в обеих кампаниях, в Палестине и Месопотамии, был обеспечен. Однако при упорном сопротивлении турок англичанам потребовались бы значительные силы. Значит, чем самоотверженнее сражались бы турецкие солдаты, тем больше английских войск понадобилось бы для достижения поставленных целей на Ближнем Востоке и тем самым заметнее бы разрядилась обстановка для нас на Западном фронте.

Но турецкая армия не обладала нужной стойкостью. Не преодолев еще последствия минувшей Балканской войны, она оказалась втянутой в новый вооруженный конфликт. Ее потери на поле боя и от болезней были неизменно чрезвычайно высокими. Боевой дух отважных анатолийцев уже отсутствовал у турецких солдат. Все заметнее становился в рядах турецких воинских формирований очень ненадежный арабский эрзац, прежде всего в Месопотамии и в Палестине. Все турецкие части были хронически недоукомплектованы личным составом, плохо обстояло дело с питанием и еще хуже с экипировкой. Особенно чувствовалась нехватка опытных командиров. Пропускная способность турецких железных дорог была очень ограниченной; мы делали все, чтобы ее увеличить, но без заметного успеха.

Турецкое правительство исключительно недоброжелательно относилось к другим народам, проживавшим в пределах Османской империи. Невзирая на мои настойчивые рекомендации, оно не предпринимало серьезных усилий для изменения своей политики в отношении арабов. Влияло и английское золото: арабские племена все настойчивее выступали против турок.

В начале сентября в Плесс приехал и Энвер-паша. Громадного роста, он производил довольно необычное впечатление. Чувство глубокой симпатии связывало меня с этим преданным другом Германии. Воспринимая войну как истинный солдат, он тем не менее недостаточно владел военным искусством: сказывалось отсутствие нужной теоретической и практической подготовки. А потому так и не получил развития бесспорно присущий ему талант полководца.

Власть в Константинополе крепко держали в руках младотурки, отдалившиеся от народа. При моем вступлении в новую должность Турция не внушала большого оптимизма, с тревогой думал я о Месопотамии и Палестине.

Когда мы с генерал-фельдмаршалом фон Гинденбургом прибыли в Плесс, уже остро стоял вопрос о едином военном руководстве Четверного союза в вопросах стратегии и тактики. Я горячо поддержал эту идею и был рад скорому претворению ее в жизнь. Последнее слово всегда оставалось за его величеством кайзером, генерал-фельдмаршалу разрешалось, отдавая распоряжения и приказы, действовать «по поручению». На практике эти полномочия не были всеобъемлющими. Мы не всегда имели четкое представление о боевых качествах отдельных войсковых формирований наших союзников, а потому не могли волевым решением определить, например, сколько дивизий следует держать на австрийско-итальянской границе. Обычно существовали взаимные договоренности, как правило предоставлявшие главному командованию германских сухопутных войск некоторые преимущественные полномочия, которые часто оказывались весьма полезными.

Я и генерал-фельдмаршал осуществляли непосредственное руководство военными действиями на Западном и Восточном фронтах вплоть до Добруджи. На Румынском фронте инициатива была в руках наших союзников, прежде всего Австро-Венгрии. Главному командованию в Тешене подчинялись группа армий эрцгерцога Карла и все дислоцированные в Трансильвании войсковые части. Но они настолько зависели от принимаемых нами мер, что фактическое единоначалие в Четверном союзе полностью сохранялось. Итальянский и Албанский фронты являлись исключительным полем деятельности генерала фон Конрада.

После создания единого военного командования к нам часто стали обращаться за содействием командующие союзными войсками при возникновении между ними принципиальных разногласий по существенным вопросам. Болгары, например, неохотно обсуждали вопросы, касающиеся Балкан, со своими турецкими и австрийскими коллегами, да и те предпочитали иметь дело скорее с нами, чем с болгарским военным командованием.

5 сентября мы с генерал-фельдмаршалом фон Гинденбургом впервые отправились на Западный фронт. Мы ехали через Чарлевиль в направлении Камбре, где обосновался со своей штаб-квартирой генерал Рупрехт кронпринц Баварский. У Чарлевиля нас приветствовал сам кронпринц, почетный караул составил знаменитый ударный батальон фон Рора. Мне до сих пор еще не приходилось видеть воинскую часть, застывшую в сомкнутом строю, солдаты которой были одеты в особую форму штурмовиков и с такими полезными стальными касками на голове. На Восточном фронте мы ничего подобного не имели. Кронпринц был чрезвычайно доволен приказом о прекращении наступления на Верден: исполнилось его давнишнее желание. Затронул он и другие важные вопросы и особо подчеркнул свое стремление к скорейшему миру. Однако он не сказал, как его можно добиться у Антанты.

В Чарлевиле генерал-фельдмаршал фон Гинденбург посетил ставку главного командования. Разделение руководства на две группы при значительном расстоянии между Чарлевилем и Плессом всегда являлось для общего дела серьезной помехой. Я бы с радостью сосредоточил все на Западе. Однако Генеральный штаб был вынужден иметь свою штаб-квартиру и в Плессе, так как операции против Румынии требовали тесного взаимодействия с генералом фон Конрадом, командный пункт которого находился в Тешене. Впоследствии ставка главного командования развертывалась поочередно в Плессе, Катовицах и в ряде других городов и поселений.

7 сентября в Камбре состоялось расширенное совещание, на ход которого наложили свой отпечаток ожесточенные бои на Сомме.

В тот период расстановку наличных сил на нашем Западном фронте нельзя было признать удачной; еще не закончился процесс создания групп армий, однако от принятия радикальных мер решили пока воздержаться и закончить перегруппировку, когда наступит передышка.

Командующие армиями и группами армий доложили обстановку на своих участках фронта. Территориальные потери на Сомме были пока терпимыми, более важным представлялись неуклонное истощение в живой силе и в материальных средствах. Необходимо было иметь ясную картину о расстановке и соотношении сил обеих сторон и убедиться в правильности наших тактических замыслов. Выяснить первое оказалось проще, чем второе. Когда речь зашла о стратегии и тактике, мнения разделились и высказывались прямо противоположные точки зрения, как, впрочем, и по вопросам политики и хозяйствования.

Под влиянием услышанного на совещании мои представления о положении под Верденом и на Сомме приобрели еще более мрачный оттенок. Единственным светлым лучом сиял небывалый героизм немецких солдат, терпеливо сносивших невероятные страдания ради спасения своей родины.