Книга Суровый век. Рассказы о царе Иване Грозном и его времени - Сергей Петрович Алексеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я живо. Я живо. У меня – не пикнут. Рекой польются в государеву казну богатства.
За годы Ливонской войны не раз уже устраивались тяжёлые поборы с жителей. Вот и ещё один из таких поборов.
Приехал Курдяпа под город Вологду.
– Богатые места, богатые, – рассуждает Курдяпа. – Бывал. Видел. Вологодский житель от века крепок. Одной скотины – что капель в море.
И вдруг… Приехал царский посланник в одну деревню, в другую, в четвёртую, пятую. Посмотрел – и ужаснулся. В разорении лежит земля вологодская.
Прокатывались в те годы частые поборы по русским городам и сёлам, как злые волны.
Попался Курдяпе крестьянин Ефимка Сухой.
– Выгребли, выгребли, батюшка, всё из нас. Метлой берёзовой вымели.
Попался крестьянин Ищутка Слепой.
– В хилости, батюшка, всё теперь, в чахлости.
И другие:
– Разбежался, батюшка, работящий народ.
– Многие вовсе померли.
Не слепой Фёдор Курдяпа. Видит и сам, что в запустении край. Однако повысил голос:
– Но, но! Государев приказ. Плетей захотели? А может, дыбы?
Как ни старался Фёдор Курдяпа, не получилось ничего у него с поборами.
Вернулся Курдяпа с пустой сумой.
Был у царя. Объясняет: в разорение приходит земля Русская.
И из других мест приехали сборщики: из-под Каргополя, с Мологи, из-под Рязани, с Шелони. И тоже царю все говорят про великое разорение.
– Пора бы с войной кончать.
Насупился царь Иван:
– Не вам решать.
Сжались в кулаки Ивановы руки.
– Не всё сделали. Драть холопьев плетьми.
Разъехались сборщики вновь по России. Пущены в ход и кнуты, и розги, и нагайки, и плети.
Взлетают, взлетают розги, кнуты и плети.
Бьют Ефимку Сухого. Бьют Ищутку Слепого. Бьют сотни и сотни других людей.
Только сколько ни стегай по мужицким спинам, не выбьешь ты из них ни золота, ни серебра.
Выдыхается, знать, Россия. Двадцать лет, как идёт война.
Это случилось тоже во время боёв у Вендена. Как раз в последние минуты последнего боя.
Не был очень героического вида Сысой Клешня. Никто не ожидал от него такого.
Нет ничего героического и во внешнем виде Навейки. Худ. Невысок. На штанах поясок. Вот вам и весь Навейка.
Сысой Клешня, Питирим Борода и Навейка – три закадычных друга.
Сысой Клешня родом с реки Оки. Питирим Борода – с севера, из Новгородской земли. С Заволжской стороны, с востока – Навейка. Навейка – марийский житель.
Пришли они под Венден как пушкари. В каждом сражении их пушки стояли рядом. Вот и в этом, последнем для них бою.
Место они выбрали удобное. Чуть на взгорке. Нависли пушечные стволы над самым откосом. Хорошо пушкарям всё видно. К тому же если будет атака врагов, врагам подниматься в гору.
– Отменное место, – сказал Сысой.
– Лучше не надо, – сказал Питирим.
– Будем стоять до гроба, – заявил, как бы от имени всех, Навейка.
Отважно сражались в тот день пушкари.
Однако битва сложилась не в пользу русских. Потеснили неприятели пешие наши части. Обрушили удар на русские батареи. Батарея Клешни, Бороды и Навейки оказалась в кольце врагов.
Всё уже, всё уже кольцо окружения.
– Взять живыми! – приказали неприятельские командиры.
Ясно противникам: быть русским пушкарям полонёнными.
Ясно и русским: не вырваться из окружения. Не избежать, не уйти от плена.
Ближе враги. Всё ближе.
И тут… Стреляли пушки. И вдруг замолкли.
Насторожились солдаты Батория. Остановились. Прислушались. Нет, не стреляют пушки.
Кто-то сказал:
– У московитов кончились ядра.
Действительно, расстреляли все ядра русские пушки. А враги – вот они, рядом.
Глянул Борода на Клешню. Посмотрел Клешня на Навейку, Навейка – на Бороду.
– Не дамся, – сказал Сысой Клешня.
– Не дамся, – сказал Питирим Борода.
– Не дадимся, – произнёс от себя и от имени всех Навейка, марийский житель.
Ворвались враги на русскую батарею.
– Сдавайтесь!
Молчание на батарее.
Не захотели русские артиллеристы сдаваться в плен. Не пожалели жизней. На стволах пушек своих повесились. Вот они рядом. Словно в строю. Словно в бою. Сысой Клешня, Питирим Борода и Навейка, марийский житель.
Стоят поляки, стоят литовцы, стоят шведы. Смотрят на подвиг русских солдат.
Преклонили неприятели головы. Отдали дань героям. Тихо над полем. Замерло всё в округе.
Не ходит неудача одна, без пары.
Летом 1579 года король Речи Посполитой Стефан Баторий пошёл войной на Россию. Переступил границу. Ударил на Полоцк.
Важным в те годы был город Полоцк. Стоял он на берегу реки Западной Двины. Отсюда открывались дороги из России в Ливонию и дальше к Балтийскому морю, до самой Риги.
Не ожидали русские воеводы, что Баторий пойдёт на Полоцк. Не оказалось здесь нужной силы. Мало в Полоцке русских войск.
Началась героическая оборона Полоцка. Многие в те дни прославились. И ратные люди и не ратные. Прославился и полоцкий горожанин бондарь Кузьма Рукавичка.
Не смогли солдаты Батория взять Полоцк штурмом. Забросали они Полоцк раскалёнными ядрами. Начались в городе пожары. Надо гасить огонь.
Полоцк стоит над Двиной. Вода рядом. Да только не в городе она, а за крепостной стеной, там, на виду у солдат Батория. Всё сильнее, сильнее пожары. Не будет воды – выгорит полностью Полоцк.
Хоть бы ударил гром. Хоть бы просыпался дождь. Хотя бы росинка на землю капнула. Чисто небо. Нет грома. Не жди дождя.
Появился человек на крепостной стене неожиданно. Верёвка в руках, ведро. Смотрят другие:
– Так это же бондарь Кузьма Рукавичка.
Обвязался смельчак верёвкой. Свободный конец отдал одному из ратников:
– Держи.
Понял тот, в чём дело. Поняли и другие. Взялись за конец верёвки.
– Давай!
