Книга Тринадцать гостей. Смерть белее снега - Джозеф Джефферсон Фарджон

– Какую?

– Расскажу через минуту, когда вернусь к Майл-Боттом. Когда я встретила Энн и Тейверли, они смотрели на Чейтера, спешившись. Тот уже лежал бездыханный. Местечко там дикое, тем всегда мне и нравилось – люблю такие места. Но впредь не смогу вспоминать Майл-Боттом без содрогания… Он лежал в траве, неподалеку от валунов. Трава была мягкая. Рядом ручей, земля влажная. – Она помолчала. – Вас ничего не удивляет?

– Нет.

– А я сразу удивилась. Я навидалась падений… Но там я смолчала. Мы с Энн поспешили в ближайшую деревню, чтобы позвонить, а Тейверли остался около тела. Какая грубая перемена терминов! Пока мы живы, мы – люди, но стоит умереть – сразу превращаемся в тела! Итак, мы позвонили, это вам известно. Вы слышали разговор?

– Ответы лорда Эйвлинга.

– Как, по-вашему, Энн все это представила?

– Мол, вы нашли Чейтера со сломанной шеей.

Надин кивнула:

– По его позе легко было заключить, что у него сломана шея, однако когда мы, позвонив, вернулись с подмогой, выяснилось, что это не так.

– Неужели он был еще жив? – не поверил Джон.

– Мертв, мертв! Но никакой сломанной шеи. Просто свалился с лошади на влажную землю и, наверное, умер от удара.

– Понимаю… – протянул Джон. – Что было дальше?

– Мы положили его в машину, она поехала сюда, мы за ней. По пути молчали. Печальное получилось завершение охоты! До встречи с ними я мечтала, как буду живописать это завершение: погоня вышла отличной, я присутствовала до самого конца и видела, как погиб загнанный олень. Но моя кровожадность исчезла, и я даже словечком не обмолвилась. Наблюдала за Энн и Тейверли, и мне становилось все тоскливее. Буду с вами честна, – продолжила Надин, – и сознаюсь, что Чейтера мне было не жаль. Можете осуждать меня, но мне не хочется вас обманывать.

– Я не собираюсь вас осуждать, – заверил Джон. – Что же нагнало на вас тоску?

– Наверное, их настроение. Вернее, его, а не Энн. Она была в ужасе, озадачена… Тейверли – вот кто меня тревожил. В его удрученности было нечто личное, хотя я уверена, что Чейтер нравился ему ничуть не больше, чем нам с вами. Если не учитывать, что его дурацкая философия старается для всех найти оправдание!

– Проясним кое-что, прежде чем обсуждать дальше, – произнес Джон. – У вас не возникло мысли, что Тейверли имел какое-то отношение к случившемуся?

Надин рассмеялась:

– Это так же правдоподобно, как надежда, что Муссолини обернется пацифистом! По возвращении нас подстерегал новый удар – сообщение о другом несчастье. Доктору Падроу выдался насыщенный денек!

– Что он говорит про Чейтера?

– Вам известно, что он сказал про того, второго?

– Нет.

– Я слышала, что это похоже на удушение.

– Звучит грозно!

– Еще бы! Как и ваше отношение ко всему этому. Несколько часов назад вы сказали бы: «Боже!» А сейчас говорите «грозно». Не принимайте близко к сердцу. Однако следующее предположение вас удивит. Чейтера якобы отравили.

Джон молча покачал головой.

– Поверьте, дела обстоят плохо, – заявила Надин. – Моя нервная система, обладающая стопроцентной прочностью, – и та в последние два часа дала сбой. Отравление! Вы понимаете, что это означает, если окажется правдой? Ни у кого из нас, находящихся здесь, не было причин любить его!

Джон кивнул. Зато имелись причины опасаться Чейтера. Чьи секреты умерли вместе с ним? Он пытался привести в порядок свои мысли о прошлой ночи, пустившиеся в голове в дьявольский хоровод.

– Теперь вы понимаете, почему в доме тихо и все говорят шепотом, – продолжила Надин. – А также зачем мне понадобилась ваша веселая компания! У меня чувство – думаю, его все разделяют, – что если бы мне захотелось собрать вещи и уйти отсюда, то мне помешали бы. Даже если бы решила просто прогуляться, за мной стали бы следить… Полиция, Джон!

– Разумеется.

– И вопросы.

– Вам нечего бояться вопросов.

– Значит, все хорошо?

– Простите, я не об этом… Знаю, вы думаете о других.

– Иногда получается, надо только напрячься.

– Подождите! Вы назвали это предположением. Получается, Падроу не уверен, что это отравление?

– Его мнение пока не оглашено и, вероятно, останется тайной, пока у него не состоится беседа с местным полицейским инспектором.

– Как же тогда вы о нем слышали?

– До меня долетел обрывок беседы доктора с лордом, – ответила она. – Они находились в соседней комнате. «Что?! Вы думаете, Чейтера отравили?» Это был голос лорда Эйвлинга. Потом он опять заговорил тихо.

– Доктор Падроу может ошибаться. Он пока не успел получить доказательства.

– Уверена, он прав.

– Откуда эта уверенность?

– Помните мои слова, что когда я увидела лежавшего на земле Чейтера, кое-что бросилось мне в глаза?

– Вы сказали про мягкую землю. Наверное, это означает, что он вряд ли мог умереть просто от падения?

– Если бы Чейтер ударился головой о валун, тогда другое дело.

– Могло случиться и так.

– Не исключено.

– А еще его могла лягнуть лошадь. А если у него было слабое сердце?

– Видимо, у Чейтера действительно было слабое здоровье – недаром вчера жена не позволила ему пить чистый виски. Но кое-чего я вам еще не говорила. Цвет его лица… Однажды я уже видела такое и никогда не забуду.

– В каком состоянии миссис Чейтер?

– Кажется, была ужасная сцена. Слава богу, я на ней не присутствовала.

– Вы ее видели?

Надин покачала головой:

– Я принимала горячую ванну. У вас появилась идея? Поделитесь!

На ее вызывающий взгляд Джон ответил грустной улыбкой.

– Сам не знаю… – пробормотал он. – Какое-то чувство беспомощности… Вроде бы надо что-то предпринять, но не понимаешь, что именно.

– Вы хотите сказать, что не знаете, следует ли что-либо предпринимать? Сваливать со своих плеч тягостную информацию?

– Да, – признал Джон. – Не хочу усугублять положение.

– Вы не усугубите положение, если поделитесь со мной. Кстати, теперь ваш черед. К тому же вам скоро придется все выложить полиции.

– Вопрос в том, согласен ли я. Выложить все? Кое-что – еще куда ни шло…

– Не могу вам помочь с ответом, пока не выясню, что подразумевает это ваше «все».

– Вы ничего не запамятовали?

– О чем вы?

– Если я что-то храню при себе – заметьте, я говорю «если», – то разве для вас не проще оставаться в неведении? Когда вас подвергнут перекрестному допросу?