Книга Smoking kills - Алексей Радов

Тот умирал прихлопнутым в тундре гнусом. Почти вышли на сорт. Одна из женщин захотела быстрой наливки. Потеряли технологию. Из Франции приехал отец каберне. Считал в декалитрах, вычет был за ним. Можно было отдать, да беда случилась. На самой ферме обнаружили течь. Двое работников лежали в сарае посреди инструмента и семян. Спохватились первыми, бросились к водозабору. Система была еще советская на ржавых трубах. Он неподалеку отдыхал с землемером. Неудачник, это интеллигентское понятие. Девушка прикололась стоять на коленях целуя низ живота. Потом это вменили. Извинения были приняты, но могли бы лучше. Кто их начальник. Март не стоит особняком. Его возбудило ее платье. Короче не нашла. Хотел предложить ей руку и сердце, было стыдно ужасно, больно дышать. Почти уединились, слились в поцелуе. Рабочие справятся и сами, но им нужен контроль.

Жертва все боролась за жизнь, некрасиво мимикрируя с диваном в полулюксе. Удушение не проходило. Привык голос повышать. Он был теперь не нужен, просто жил еще.

— Умирай, что встал, — приободрил Черский.

— Воды. Пошли моей весточку.

Черский дал по голове. Боль пронзило тело. Ужас мрачного бытия, заболели глаза. Так и представил, его сейчас курит Вог без ментола, что еще делает. Требовательный звонок. Любимый больше не придет. Мир рассыпется на части, взорвется китайским порохом. Подмоченная репутация фугасом порвет защиту маскировочной сетки. Километровые столбы подцветят дорогу, опознать, он, не он. Скажет правду лобызая хладный лоб, гладя любимые руки. Родной, ты как? Будет извиняться перед его друзьями, жалеть что не бросила вовремя курить. Ее сон сбылся. Они были вместе на краю видимого мира. Земля разверзлась, он исчез в языке пламени. Он сгорит в аду, была первая мысль. Потом она поправилась, представила их в раю, все вкусы Гоа. Подруга будет переодеваться, гипнотизируя спиной. Весь берег их. В прошлый раз много выпили, пошли в черную, никто не видит. У них были сигареты из России. Прилично покурили там где обычно транс. Черной девственной ночью среди танцующих рубашками англичан они были собой оставаясь в теле. Еще зеленые виноградники трогательными рядами, это все мое, говорил он. В голове звучало наше. Холодное тепло потери, возбуждение от смерти близкого человека, страх, печаль и ужас рвущие личность. Эта не поедет, занята. Ее родной мальчик так и не нашел свои миллионы. Повезет другим бизнесменам. Ей теперь лучше. Человек представился депутатом, предложил легкого пива. Принесли каре, мидийный цезарь. Кто ее парень после утраты. Не найдет себе места, будет бить лбом в пол, вспоминать жаркие объятия на стеганном одеяле. Ее малыш уходил головой в сердце. Он словно целовал ее изнутри. Она не перестанет ждать, мой виноградарь. Удушенный с долгами на счетах. Все это было перед глазами, жизнь без него, плач Ярославны. Случилось забиться на вторую пашню. Выиграл, а ему шиш обрисовали. Кому вы нужны, дети солнца на переполненной земле. Родные имена на замшелых крестах. Прошлое незыблемо вязко.

Черский посмотрел упрямо, прощая сопротивление. Заработает с него прилично. Вот депутаты могут подъехать. Кто они такие. В стране действуют законы. Можно написать жалобу в прокуратуру, сам виноват. Играл с руками. Человек обстоятельный, нахватал. Ему выписали ордер, намекнули. Где бабло, леший? Он извинялся, обещал отдать. Все живые люди. Десяти тысяч нет на счету. Пугает вялым.

— Вот что, пацан, — сказали депутату Черскому.

— Там примерно триста тысяч.

Они переглянулись в нетерпении. Зачем ему жить. Девушка хорошая, трусы на месте. Выкинуть серьезного в окно. Черский угадал их мысли. Сто было с собой, им еще ехать. Элегантно протянул худую пачку. Они взяли и брутально зашагали вниз. Он взял ее за руки и предложил стать его женой. Милая особа. За ней будущее. Она невнятно соглашалась, поминутно кивая. Ее парень не последний человек. У него есть друг надежный. С каждого полтинника получают. Что, она переедет в Москву. Там все эти юбочницы в нетленном прет-а-порте. Общается он с депутатами. Будет автомобиль. Тридцать тысяч в день достойно. Подружка переедет, выскочит замуж. Не хочется сегодня. Он хорош собой, адекватен, плечист. Ему дают девушки, обожают подчиненные. В этом чистом подъезде звонко гремели поцелуи. Они почти взлетели над зданием. Хороший мужчина и влюблен по горло. Его глаза о многом сказали.

Думал про Ангелову, придумывая небылицу. Она любила секс во всех его проявлениях. Эта совсем потеряла голову. Влюблен по уши. Вспомнил церковь, наставления святого отца. Они повенчаются в Новодевичьем, если там можно. На свадьбу приедут родители. Они загадают желание. Он нарисует сердце на стене. Она повесит плакат с Metallica. Соседи сдохнут от страстных криков. Он уволится, чтобы было больше времени на секс. Ей неведома жалость. Через много лет напомнит что было, она засмеется заливисто, назовет нежно.

Почему пошла с этим. Который до него. Они вместе покупали клубнику, хоть что-то тут поесть есть. С другой стороны пестициды. В кинотеатре шел блокбастер. В клубничном городе восстали усы. Они сели на места для поцелуев, рядом сидела неодобрительная парочка. Не успели чмокнуться, послушалось злое шипение. Прошли в холл. Обменялись любезностями с билетершей. В здании был чердак, там можно было совокупиться. Она забыла та лифчик, но не жалела. Следующий фильм был русский. Там стреляли, били в лицо. В середине зажегся свет, непредвиденные обстоятельства. На улице выпили вина из горла. Сейчас бывает дешевое. Кто-то посетовал на перебои с транспортом, мэрия не чешется. Она предложила поехать к ней, провела по брюкам. Лет через тридцать они вспомнят в огне искусственного камина. Что такое деньги. Виноградарь горько пожалеет о своем уходе. Продал бы за миллион.

Человечество погрязло в завистливом нетерпении, перебирая в уме варианты развития. Ее первый любил дежурно выпить. Она тогда носила ажурные. Трусы треснули точно асфальт в солнцепек. Они стоили мало, и больше чем он оставил в кафе. В счет не включили два кофе. Этот был похож вполне уловимо, хотя злое лицо, сумбур. Сосед любил гладить и говорить нежности. С кем он сейчас. Черский прочел в глазах возлюбленной чужую историю, перекрестился условно. Его занимало ее возбуждение, сексуальные складки одежды. Вот так просто порвет всю столицу. Они проедутся, не изображая бурную страсть. Не похоже что изменяет. Им улыбнутся в загсе, регистрируя под одной фамилией. Они лягут в постель, ненавидя прошлое. Обернув ноги простыней, он покажет все сердечки на свете. Она раскроется, развяжет его язык. Она достала пистолет.

— Есть еще с собой?

Черский достал из носка двадцатку. Это были последние. Она попала в пряжку. Сбежала, улюлюкая. Ангелова прокляла не ровен час. Здесь не заграница, жаловаться первому встречному. На балу в красивых шортах клеить суперюбку. Она попросит пятьдесят не снимая маскарадки. Он столько не зарабатывает, а на сворованные не предложит. Разденься, будь человеком. В ответ молчание, отчаяние. Когда дома ждет, а здесь не скрываясь любит, фаворитом второй манжетируя губки. Возникло недопонимание, разрыв сердца. Она любит его, но ждет просто печали. Валясь под ноги от усталости чувств в негодовании сомнения она ответит в натуре. Ты вроде человек, но легкие бунтуют.