Книга Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим - Владимир Тарасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Там один сильно крутой бизнесмен скандалит. Требует номер люкс, факс и чуть ли не компьютер в номер. Говорит, что ждет к себе итальянцев на переговоры и так далее. Не можем никак его урезонить. Теперь рвется к вам!
– Ну, давайте его сюда!
Входит возмущенный предприниматель с заметным усилием на ходу успокоиться:
– Вот ваши работники не понимают…
– Простите, а вы – кто?
– Я? У меня тут бизнес с итальянцами…
– Простите, а вы – кто?
– Я – председатель совета директоров…
– Простите, вы – кто? – снова перебиваю его.
– Я? А… Я Федоров, Владимир Михайлович!
– Простите, вы – кто?
Тут он, наконец, слегка ошеломленно умолкает. Я смотрю на него и сообщаю вполне отчетливо:
– Вы здесь – слушатель!
– Понял!
– Идите и заселяйтесь!
– Понял! – он развернулся и пошел заселяться.
После окончания курса на шутливо-торжественном вечере под смех зала трое мужчин унесли его тело на плечах со сцены, поскольку он все еще продолжал говорить, как ему понравился курс, и никак добровольно не хотел покинуть сцену.
Поняв, что регистрация и расселение прошли без особых сбоев, я отправился в столовую, чтобы присоединиться к обедающим слушателям. Занял единственное свободное место за длинным столом, за которым двумя плотными черными стенами сидели крупные мужчины, деловито пригнувшись над тарелками, и услышал неторопливый обмен репликами на тему: «Видел ли кто-нибудь Тарасова и что он из себя представляет?» Я решил до открытия лагеря особо не признаваться и впредь сидеть за столами организаторов.
Для открытия мы арендовали лучший зал города – и здесь впервые увидели всех слушателей вместе. Среди них 42 китайца, 24 поляка, 2 болгар, 1 американка, 1 кубинец. В свою очередь, среди китайцев оказался и капитан-пограничник, командующий заставой на границе с Советским Союзом.
Своей речи на открытии я уделил очень большое внимание.
Это не значит, что много писал, зачеркивал, выбрасывал, переписывал.
Это значит – много думал, какую главную мысль донести до слушателей, чтобы уже после окончания лагеря она вспомнилась и подтвердилась.
Вскоре должен был начаться конкурс, и речь была недлинной:
• «Забудьте, кто вы, начните здесь и проживите достойно новую жизнь.
• Все, что здесь произойдет, зависит только от вас.
• Здесь созданы условия, которые позволят вам стать и всем, и ничем.
• Мы ничего не обещаем и не гарантируем, кроме одного –
ваша жизнь отныне разделится на две части: до бизнес-лагеря в Бердянске и после него!»
Я угадал, и при закрытии лагеря многие вспомнили именно это мое обещание как уже исполненное.
Первое время, пока проходили конкурсные отборы и стандартное недельное обучение по отдельным группам, у меня предполагалось достаточно свободного времени, и мы запланировали проведение недельной детской деловой школы в Бердянске, параллельно со взрослым бизнес-лагерем.
К этому подтолкнуло как всегда имевшее место желание обучать менеджменту детей, особенно – после первого успешного опыта в «Олимпийце», так и желание оставить после нас нечто хорошее в городе, «нас приютившем».
Нет инвестиций одновременно и благородней и выгодней, чем в управленческое образование детей.
Дети очень серьезно отнеслись к предоставленной им возможности и прошли обучение по стандартной «взрослой программе».
Этот эпизод был бы вообще мною забыт, поскольку после бизнес-лагеря мне никогда больше не приходилось бывать в Бердянске, но спустя лет десять после этих событий дошла любопытная информация:
продвинутые, занятые делом молодые люди города Бердянска в просторечии делятся на тех, «кто учился в тэшеэмке», и тех, «кто в тэшеэмке не учился».
Мы не сразу догадались, что «тэшеэмка» означает Таллиннская школа менеджеров.
Очевидно, молодые бердянские предприниматели имели в виду тот давний курс обучения,
подобно тому как наличие уж очень сильно загоревших третьеклассников в заполярном городке можно объяснить дружеским визитом туда эфиопского крейсера лет десять назад.
Идея о быстром создании новой истории каждого участника путем погружения в конкурс полностью себя оправдала. Люди, действительно, особо не интересовались предыдущей историей и настоящим именем друг друга.
Как-то, уже через месяц после начала бизнес-лагеря, пришла телеграмма одному из слушателей, некому было ее отнести, и я понес сам к нему в номер. К этому времени уже случились всякие переезды из номера в номер, и я не был уверен, туда ли я несу телеграмму.
В комнате находился один из слушателей, и я спросил, не он ли является адресатом. Оказалось, не он, а настоящего имени и фамилии своего уже давнего соседа по комнате он как-то не удосужился спросить.
Однако вскоре после конкурса ко мне пришла депутация и сообщила, что группа слушателей требует встречи со мной.
Тональность депутации была достаточно официальной, и я, не расспрашивая о сути дела, согласился на встречу.
Пришло около тридцати руководителей – директоров и главных инженеров реальных советских предприятий: они пришли именно в этом своем качестве. Суть их требования:
• «Мы – реальные руководители немаленьких предприятий и требуем, чтобы вы учили нас отдельно от других.
• В учите нас вместе с мальчишками-молокососами, которые опыта не имеют, ничего не понимают и с нашими аргументами не соглашаются.
• Или вы учите нас отдельно, или мы разворачиваемся и уезжаем».
Я понял, что, очевидно, конфликт начался еще при выполнении конкурсных заданий, когда молодые кооператоры без всякого «уважения к сединам» и не слушая никаких аргументов успешно продавливали свою позицию. А дело в том, что в некоторых играх аргументация имеет значение только для «сохранения лица», а вопросы решаются путем деловой борьбы. Это становится особенно очевидным, когда проигрывается «Молчаливая» версия этой же Игры, где участникам вообще запрещено разговаривать друг с другом: какая уж тут аргументация?!
Я ответил им следующее:
• «Технология обучения в бизнес-лагере такова, что сама дифференцирует людей по реальным управленческим знаниям и навыкам.
• Вы – люди имеющие большой управленческий опыт. Правда, один классик сказал:
