Книга Воин духа: Воплощение. Том 1 - Наталия Янкович

Посмотрев в зеркало заднего вида и убедившись, что все на местах, Володя повернул ключ зажигания.

Пространство заполнил низкий, глухой гул. Мир замер.

Растерянно заморгав, Лёка огляделась. Сомнений не было – знакомое ощущение тягучести и неподвижности окутало тело.

Ничего не понимая, девушка попыталась начать размышлять: «Остановить время она не хотела. Значит – это получилось случайно?.. Таких случайностей не бывает…» В памяти всплыли огромные призрачные фигуры, которые ее спасли в торговом центре. Лёка почувствовала. «Есть связь… Но какая?!… Опасность?!» Она еще раз более внимательно огляделась. Улица была совершенно безлюдна. Никаких видимых угроз. «Что же может служить причиной?!..»

Сзади со второй машиной охраны… явных проблем нет. До замедления времени они успели отъехать на пару метров назад. Анатоль… с остекленевшими глазами застыл в умиротворенной позе полудремы. Вова… сосредоточенно уставился в зеркало заднего вида. Рука застыла на повернутом ключе зажигания.

Стоп…

Вова повернул ключ… и время максимально замедлило свой ход. «Если это не случайность? Максимально допустимая остановка времени… значит, опасность – молниеносна..» Взгляд остановился на руке Вовы. «Зажигание…» Ужасная догадка взорвала сознание.

Не размышляя больше ни секунды, Лёка схватила Анатоля и изо всех сил дернула из машины. Тот медленно поддался, все еще упорно не желая выходить из временного ступора.

Стрелой Лёка метнулась к передней дверце водителя. Володя, гораздо тяжелее и больше Анатоля, оставался неподвижным.

Со слезами на глазах девушка попыталась вытащить его огромное тело из машины. Но его руки путались в ремнях безопасности, ноги цеплялись…

Собрав волю в кулак, она продолжала бороться, осознавая, что время неумолимо уходит, еще чуть-чуть, и она рухнет без сил и останется умирать в этом неподвижном застывшем пространстве.

Но бросить… она не могла…

Хватая одной рукой Анатоля (что позволяло ему оставаться в ее время-пространстве, что давало парню возможность самостоятельного передвижения, пусть и замедленного), Лёка всем телом прижалась к Вове и, что есть сил, закричала в ухо: «Опасность, беги… быстрее беги!»

Тесный контакт дал результаты – очень медленно… тягуче… Вова начал поворачивать голову. Смысл сказанного постепенно достигал мозга.

Лёка поняла – ее одной не хватит, чтобы вернуть обычную скорость движения двум здоровым мужчинам.

Как в замедленном кино Вова свесил ноги на землю.

На полу машины появилось маленькое яркое оранжево-желтое пятнышко и стало медленно увеличиваться.

Выхода не было…

Сжав зубы и вцепившись в руки мужчин мертвой хваткой, Лёка решила тащить их от машины собственными силами.

Рывок… шаг…

Мужчины, едва держась на ногах, повисли на руках девушки безвольным грузом.

Рывок… шаг…

Анатоль падал на колени… Вова плавно приземлялся следом…

Гул медленно стихал. Время возвращалось к своему привычному ходу.

Первым в себя пришел Вова. Схватив Анатоля под мышку, второй рукой толкая Лёку, он пробежал несколько метров и упал на асфальт, накрыв обоих собственным телом.

В спину ударила сокрушительная волна взрыва. То, что недавно было машиной, сыпалось им на головы градом искореженных обломков.

В следующий миг их, оглушенных и перемазанных, уже хватали подоспевшие телохранители и сажали в машину.

Рядом с Лёкой оказался едва заметно постанывающий Вова, тут же с белым как мел лицом дико озирался протрезвевший Анатоль.

Виктор гнал машину как сумасшедший. Константин отдавал в трубку распоряжения…

Новые возможности

Над головой безучастно повис белый потолок.

Лёка шевельнулась. Все тело напоминало кашу, размазанную по тарелке. Голова гудела, во рту был привкус гари и медикаментов, плечо и спина неприятно ныли и саднили.

Девушка огляделась. Судя по всему, помещение являлось больничной палатой с единственной койкой посередине. В одном углу стоял телевизор, в другом – холодильник, на стене висело радио. Нежно-голубые шторы плотно закрывали окно.

Лёка подошла и раздвинула занавески. Отойдя обратно и сев на кровать, она принялась любоваться яркими лучами осеннего солнца и пестрой веткой клена, любопытно заглядывающей в больничное окно.

В дверь едва слышно постучали. В проеме показалось голова Зойки. Озабоченно и встревожено она уставилась на сидящую на кровати Лёку.

– Тебе кто вставать разрешил?! – шепотом спросила сестра. Другого Лёка от всегда правильной и четко следующей инструкциям сестры не ожидала.

– А ты что шепотом? – задорно спросила она Зойку.

Сестра облегченно рассмеялась.

– Вижу с тобой – порядок. Все такая же – вопросом на вопрос отвечаешь… – и посерьезнев, добавила – … ты как? Когда мне Гольберг позвонил – я чуть с ума от страха не сошла. Мерзавец! Втянуть тебя в такое!

Мгновенно вернувшись на землю от всплывших воспоминаний, Лёка, не дав договорить, выпалила:

– Родителям говорили?!

– Ты что?! – Зойка обиженно надулась, – я твою выучку знаю! Как видишь, приехала сама разобраться в серьезности ситуации, а уж потом стариков тревожить! Всегда ты так – меня недооцениваешь!.. – и спохватившись, продолжала. – И все-таки, рассказывай, как ты? Врачи говорят – ты здорова, как бык, они таких еще не встречали, но ты знаешь… видела я эту медицину… говорят одно – на деле другое…

Зойка тараторила и тараторила. Лёка к своему великому удивлению поняла – сестра волнуется и очень… соскучилась… Раньше она таких проявлений любви не припоминала. Правда, и пострадавшей от взрыва она была тоже первый раз.

Лёка сидела и слушала. Радость от столь затянувшейся встречи с сестрой радовала сердце. Как ни странно, но именно сестра была ей гораздо ближе родителей. Нет… Их она тоже любила. Но они всегда, почему-то, оставались далекими. Родители никогда не понимали ее до конца. Они не приветствовали ее увлечения ни парашютами, ни модельным бизнесом, не нравилось им и ее поступление на спортивный факультет… Хотя? Сказать, что ее понимает сестра, Лёка тоже не могла, но это было по-другому. Сестра не разделяла ее взглядов, но всегда их уважала и всегда оставалась тем человеком, с которым Лёка могла поделиться практически всем.

А сестра все рассказывала и рассказывала. Какая Лёка авантюристка – ввязалась непонятно во что, и как она из-за этой авантюристки прекрасно отдохнула на море, и как ругались и радовались родители, плескаясь в соленых морских волнах…

Лёка слушала и размышляла: «Как странно… За все время разлуки она говорила с Зойкой не менее полдюжины раз, а с родителями – только накануне их вылета». Быть по умолчанию изгоем в собственной семье она привыкла, но в свете новых событий, это тщательно отгоняемое знание отозвалось тоской в занывшем от одиночества сердце.