Книга Время черной луны - Татьяна Корсакова

Точно по покойнику… Мусорный мешок вдруг сделался неподъемным, словно в нем было не тряпье, а камни.

– …И с поводка как сиганет! – Евдокия Степановна выпучила глаза и замахала руками. – Ванька за псиной, а там такое! Молнией повыжгло и кусты, и траву, даже камни поплавились. Поплавились, можешь не сомневаться. Я своими глазами видела, специально на пустырь с Ванькой ходила. Все пеплом засыпано и пахнет – ну вот как от твоего мешка – горелым.

– Никто не пострадал? – Этот самый важный, самый волнующий ее вопрос Лия задала как можно спокойнее.

– Ну, зверье мелкое, естественно, погорело, то, что убежать или попрятаться не успело. А так обошлось. Да и какой дурак станет посреди грозы на пустыре ошиваться!

Соседка, конечно, сплетница и стерва каких поискать, но от сказанного ею с Лииной души будто камень упал. Никто, кроме букашек, не пострадал! Это значит, что на пепелище не нашли погибших людей. Значит, примерещилось ей все: и Циклоп, и тот, смертельно счастливый. Потому что если бы не примерещилось, то собачники, которые выводят своих псов на пустырь едва ли не на заре, обязательно обнаружили бы тела и вызвали милицию. А если бы приехала милиция, то Евдокию Степановну на пепелище уж точно бы никто не пустил.

– А вообще, я считаю, что поганое это место – наш пустырь. – Соседка негодующе тряхнула пергидрольными кудряшками. – У Зойки из третьего подъезда какие-то бомжары сумочку отобрали, сережки чуть вместе с ушами не пообрывали. Петровича, ну, того, что на рынке грузчиком работает, в позапрошлую пятницу по башке чем-то огрели и все карманы почистили. В карманах, правда, денег особых не было, он же их в винно-водочном отделе еще с обеда оставил. А вот голова пострадала, можно сказать, ни за что. Петрович до сих пор на больничном. А все почему? Потому что нечего шляться по темноте где попало! А некоторые родители еще и детей малых туда гулять отпускают, не понимают, чем это закончиться может. Одна вон догулялась. Больше не погуляет. И собак бесхозных на пустыре развелось – не сосчитать. Скоро тоже начнут на людей нападать. Нет на этих тварей хвостатых живодерки! – соседка на секунду замолчала, всмотрелась в Лиино лицо, а потом спросила: – Что-то ты, Лиечка, бледненькая. Нездоровится тебе?

– Да нет, все в порядке, просто устала. – Не будешь же объяснять этой мымре, что она, Лия, и есть та самая девица, которая догулялась.

– Вот молодежь пошла! Как же ты, дорогая моя, работаешь, если умудряешься даже на пикнике устать?! – посетовала соседка.

Лия неопределенно пожала плечами и сказала с вежливой улыбкой:

– Евдокия Степановна, мне пора.

– Ну, раз пора, так иди. – Соседка посторонилась, освобождая подступы к лестнице, и уже в спину Лие пробормотала: – Все ж таки странно, что я не слышала, как ты со своего пикника вернулась. У меня же бессонница, я с трех часов ночи маюсь, все прислушиваюсь.

Прислушивается она, выдра любопытная! Заняться ей больше нечем. Лия не стала оборачиваться, а слова соседки предпочла просто проигнорировать.

На помойке, чуть в стороне от мусорных контейнеров, сидел пес, старый, потрепанный жизнью, голодный. Наверное, как раз из числа тех самых бесхозных собак с пустыря. Появление в своих владениях человека он воспринял без энтузиазма – видимо, унюхал, что в пластиковом мешке нет ничего съедобного, – чихнул совсем по-стариковски и отошел на безопасное расстояние.

Опуская мешок в контейнер, Лия едва поборола желание еще раз взглянуть на свою одежду. Да, она в грязи и пепле, и пахнет от нее отвратительно, но вдруг, кроме грязи, на джинсах или футболке остались и другие следы – крови. Если это она повинна в том, что случилось с Циклопом, то кровь должна быть…

Стоп! Ничего с Циклопом не случилось! На месте пожарища никого не нашли. Все, на этом и нужно остановиться. И нечего себя накручивать, выискивать на одежде следы несуществующей крови. Раз уж решила начать жизнь с нового листа, так не надо отступать от задуманного ни на сантиметр. И вообще, времени у Лии в обрез. Через два часа начнется ее смена, а она еще кофе не пила. Только кофе, потому что думать о полноценном завтраке было страшно. От одной мысли о еде к горлу подступала тошнота. Кажется, этой ночью Лия наелась на месяц вперед. Во всяком случае, пельмени теперь очень не скоро появятся в ее холодильнике.

На Лиином боевом посту, в читальном зале, было привычно тихо и так же привычно вкусно пахло книгами. Книги Лия любила так же сильно, как и барабаны. Наверное, потому и профессию себе выбрала такую… непрестижную. Кто же нынче идет в библиотекари?! Нынче в фаворе юристы, экономисты, креативщики, а библиотекарь – это вообще что за профессия такая? Ни денег, ни перспектив – скукотища. Вот только ей скучно не было, ни наедине с собой, ни в обществе немногочисленных посетителей. Да как же можно заскучать, когда вокруг столько интересных, еще не читанных книг?! Всегда есть простор и стимул для самообразования.

На сей раз самообразовываться Лия решила в области медицины: вот уже несколько минут она бездумно смотрела на книгу с названием «Пограничные состояния в психиатрии». Интересно, ее нынешнее состояние еще только пограничное, поддающееся коррекции, или не стоит заниматься самообманом и лучше почитать что-нибудь о болезнях более серьезных, чем ситуационные неврозы?

Про ситуационные неврозы Лия узнала от Анатолия Марковича. Как-то год назад она практически перестала спать по ночам. Не помогали ни успокоительные, ни легкие снотворные. Ей и в голову не приходило, что причиной бессонницы может стать такая мелочь, как плановая проверка на работе.

О том, что грядет проверка с последующей аттестацией сотрудников, по большому секрету поведала Лие напарница Валя Харитонова. Проверка ожидалась со дня на день и обещала быть крайне пристрастной. Вот эти «со дня на день», растянувшиеся на полтора месяца, Лию и подкосили. Одно дело – готовиться к неприятностям пару дней, и совсем другое – ждать их больше месяца. Постоянный, придушенный стресс и привел ее к ситуационному неврозу с бессонницей.

Может, и сейчас у нее что-то подобное? Только на сей раз не бессонница, а временные отключения сознания. А что, клиническая смерть – чем не стрессовый фактор? Еще какой стрессовый, пострашнее плановой проверки будет. Да и эта – как ее там? – повышенная виктимность, когда маньяки так и липнут, тоже не располагает к душевному спокойствию…

Воспоминание о больничном маньяке в мгновение ока уничтожило с утра взращиваемый и старательно оберегаемый росток оптимизма. Слишком уж много всего свалилось на ее бедную голову, неправильного, иррационального, жуткого. Нет, пожалуй, пограничные состояния – это не ее история. Пожалуй, надо взять книжку посерьезнее…

* * *

Барабан был плох, барабанщик – бог.

Ну а ты была вся лучу под стать.

Так легка, что могла ты на барабане танцевать.

Когда пляшешь ты, всюду звон такой.

И с ума сошел барабан большой…

Назойливый мотивчик старинной песни гвоздем засел в мозгу и, отбивая чечетку в Монголовой черепушке, не давал сосредоточиться на работе. А перед глазами так и стояли отпечатки двух женских ладоней на медово-желтом древесном спиле.