Книга Синдром Атяшево - Олег Рой

— Спасибо, Алексей! — От искренности чувств Ирина, сама того не замечая, съела кусочек торта.

На следующий день Ирина была на ногах чуть свет. Хотелось встретить любимого мужчину бодрой и веселой.

Бодрости после утренней зарядки и чашки кофе явно прибавилось, а с весельем было хуже. Ирина надеялась, что хотя бы в первое время Иван не заметит ее угнетенного состояния. Вспомнив о решении сварить борщ, Ирина улыбнулась. Не судьба сегодня порадовать Ивана семейным деликатесом, не успевает.

И только она подумала о том, что ее любимый задерживается и они могут разминуться, как дверь открылась и весь дверной проем занял ее Иван, да еще и с охапкой желтых шаровидных хризантем.

— Привет, Иришка! Готовь вазу. Говорят, желтые цветы к любви? А? Ты вдохни аромат! Такой бодрящий и горьковатый!

— Иван, это мои любимые цветы! Спасибо. — Ирина порадовалась, что успела принять после зарядки душ и надеть любимый шелковый халат, привезенный из Китая.

Они обнялись, поцеловались, Ирина стала искать подходящую вазу. Иван предупредил, что намеревается ехать на работу, вот только душ примет и выпьет чашечку кофе. Завтракать не будет, перекусит на работе.

— Иришка! Ты меня подождешь? Я бы тебя отвез в театр, а потом забрал во второй половине дня, очень соскучился!

— Подожду, Иван! Давай, поторопись! — крикнула Ирина из кухни. Она одновременно смотрела новости по телевизору, варила кофе и наносила макияж.

— Слушай, а ты хорошо выглядишь… — Заглянул на кухню Иван. — Но какая-то огорченная… Или я ошибаюсь?

— Ваня, давай в душ, потом обсудим!

Иван приехал посвежевшим, цвет лица улучшился, настроение было прекрасным. Ирина боялась затевать разговор о театре, знала, что нарвется опять на скандал и на выкрики типа: «Я же говорил!», «Хотя и прекрасная ты, Ира, актриса, но жизнь тебя ничему не научила!» Решила приберечь откровения до вечера, а сейчас напустила тумана и играла роль очень опаздывающей женщины.

— Давай скорее! Я уже не задерживаюсь, я опаздываю! — громко торопила она из спальни, переодеваясь в контрастное белое-черное платье, подчеркивающее ее идеальную фигуру с тонкой талией и высоким бюстом.

Иван не заставил себя ждать. Как по боевой тревоге, он собрался быстро и безукоризненно. Ирина с удовольствием оглядела его статную фигуру, так ладно упакованную в деловой костюм.

Еще два с половиной месяца назад Иван жаловался, что никогда не сможет носить такую одежду, говорил, что костюм «давит» его, а в галстуке он вообще задыхается… И ничего. Теперь отлично сидящий на нем костюм Иван, кажется, просто не замечает… Привык… И стильные деловые ботинки не натирают ноги…

При появлении высоких гостей в театре воцарился классический переполох. Приехала Амалия Реджинальдовна Мирская. Килограммов под сто, в шелковом платье в три яруса ткани, в шляпе, напоминающей двухметровый гриб-опенок, она выглядела угрожающе. Руководительница благотворительного фонда и режиссер закрылись в кабинете, откуда слышались только возгласы Олега Эдуардовича.

— Извинит-те, дорогая Амалия Реджинальдовна! Не ожидал вас сегодня увидеть у нас в театре! Чем обязан?

— Да вот, работаю… У вас ведь тоже теперь репетиции перенесены на десять утра. Так ведь?

— Так, так!

— Хотела бы поприсутствовать на репетиции. Это ведь и моя работа тоже. Наш фонд тщательно следит за тем, чтобы соблюдались все договоренности. Мы спонсируем отдельные постановки и хотим отчетности. Вы соблюдаете условия… Так ведь? Вот пришла на Иринушку Невельскую посмотреть.

— Вряд ли вы ее сегодня увидите. — Лоб Пронина покрылся потом в ожидании неприятностей. — Она заболела.

— Как заболела? — приподняла брови-ниточки Амалия Реджинальдовна. — Я с ней вчера разговаривала по телефону часов в десять вечера. Она была жизнерадостна как никогда. У вас есть более свежие сведения?

— Нет, наверное, я что-то перепутал. — Режиссер нервно пригладил волосы, зачесанные на лысинку.

— Так пойдемте в зал. — Авторитарная дама встала, поражая своим мощным торсом Пронина. — Посадите меня в уголочек, я постараюсь вам не мешать.

Пронин был явно растерян. Он сам приехал в театр позже десяти утра. Сегодня он решил пройтись по мужским сценам. Галину отпустил, Людочка на больничном, Ирина вряд ли явится… Хотя, если она разговаривала с Амалией Реджинальдовной, то наверняка уже в театре…

— Прошу, прошу, сейчас отведем вам удобное место… Чай? Кофе?

— Да, благодарю. Зеленый чай без сахара, разумеется. И главное, Олег Эдуардович, вы мне просто покажите мое место и забудьте про меня.

«Как же, забудешь тут! Интересно, Зарайская в театре? Черт, все, наверное, разбежались…» И что там с этими договорами, которые он читал не очень внимательно?

— Рая! — нажал он кнопку селекторной связи. — Принеси мне документы по инвестиционным постановкам.

В репетиционном зале Пронин подошел к режиссерскому пульту, позвал пробегающего мимо молодого актера, спросил, кто сегодня в театре. Тот бодро ответил, что все, кроме Галины Петровны. Причина ее отсутствия неизвестна. Только тогда Олег Эдуардович торжественно провел гранд-даму в зал, где указал ей место, которое она может занять, ближе к краю, чтобы секретарь быстрее ее нашла и подала чаю.

Узнав, что приехали все актеры, Пронин, с одной стороны, глубоко выдохнул, с другой — удивился. Он вчера недвусмысленно дал понять Невельской, что играет она плохо, Зарайской вызывали врача… И в итоге обе актрисы в театре? Он взял микрофон и попросил актеров занять свои места. Будут отрабатывать, как вчера, второе действие.

В начале второго действия был неподражаемый дуэт Невельской и Зарайской. Амалия Реджинальдовна так хохотала, что забыла даже про чай, который ей подкатила Зоя Михайловна на сервировочном столике. После того как актрисы закончили сцену, гостья аплодировала стоя.

— Браво, Невельская! Браво, Зарайская! — кричала она из зала своим зычным голосом, от которого и актеры, и Пронин вздрагивали…

К Олегу Эдуардовичу во время репетиции подошла секретарь Раечка. Она протянула бумаги и доложила, что во всех договорах значится пункт об исполнителях, и среди них определенные фамилии.

— Вот, смотрите, Олег Эдуардович. — Раечка протянула лист, где маркером были выделены фамилии. — Относительно спектакля «Дом, где разбиваются сердца» по пьесе Бернарда Шоу тут три фамилии: Невельская, Зарайская, Коротаев. Вариант о других исполнителях, Олег Эдуардович, не подлежал обсуждению! — ядовито добавила Раечка.

Схватившись руками за голову, Пронин постарался, чтобы его внутренний рык не вырвался наружу.

Амалия Реджинальдовна, вспомнив о чае, взяла чашку с ароматным напитком, стала хвалить постановку и высказала пожелание, чтобы первые прогоны труппа подготовила к середине ноября. А там и Новый год. Публика любит ходить на хорошие спектакли в праздники.