Книга Жил-был стул и другие истории о любви и людях - Е. Е.

– Я видел тебя в самолете.

– Когда?

– Мы летели одним рейсом.

– Надо же?! А ты с кем здесь?

– Да всё те же, как ни странно. Из прошлой жизни, – смеюсь, – хочешь увидеть?

– Нет. Пожалуй, нет.

– А ты с кем? Я правильно понял – муж? Дети?

Да, я правильно понял. Он врач. Австриец. Это её второй брак. Уже десять лет. Нет, одиннадцать. Здесь будут ещё один день, потом в Вену. Там и живут.

– Понятно. Ну, а ты сама… чем занимаешься?

– У меня галерея. Выставки. Художники, фотографы. Ещё какое-то альтернативное искусство – не всегда понятно, что это такое.

– Забавно. Необычно так.

– Ну, у тебя тоже необычно.

– Ты о чем?

– Так… обо всем.

– Откуда знаешь?

– Интересовалась.

Надо же?! Она интересовалась!!!

– И что узнала?

– Что ты юрист. Что всё ещё с Ольгой. Хотя именно этому больше всего и удивилась.

– В смысле?

– Видела твой спектакль. Потом в интернете кое-что почитала… Книгу вот достать не смогла.

– Понравилось? Я о спектакле.

– Наверное, всё же – да. Моим друзьям – точно понравилось. А я, знаешь, не могла отделаться от мысли… это же всё про тебя… Смотрела, думала, как же он живет, если это пишет?! Про тебя?!

– Ну… что-то такое… в каком-то смысле… можно сказать, что и про меня.

– А вот это всё… разводы… любовницы… суицидальные попытки?..

– Слушай… всякое было в жизни… Зачем тебе детали?

– Ты смеешься?! Я думала о тебе.

Приносят наши напитки. Молчи, дорогая! Молчи! Пей! Ты произнесла такие слова… молчи… не испорть их… они ещё плавают где-то рядом… ТЫ – ДУМАЛА ОБО МНЕ!!!

Она кладет мне в бокал лед. Давит лимон. Любуюсь её руками. Я никогда их не целовал. Но однажды держал со всей нежностью.

– Попробуй. Неужели я не угодила твоим вкусам?

– Слушай, в самом деле – классно. И ты не знаешь, что это?

– Зачем?! Я знаю, что это «Амаро Рамазотти», и что это отличный зимний напиток.

– «Амаро Рамазотти». Я запомню.

Она снова накрывает меня, произнося простые слова:

– Я очень рада тебя видеть.

– Да… а я тебя. Сколько мы не виделись?

– После института и не виделись. С 88-го. Двадцать два года.

– А-а-а-а… сколько…

– А сколько не разговаривали? На два года больше.

Наверное, нужно сказать то, что очень хочется.

– Сколько раз я представлял, как увижу тебя.

– А представлял?

– Да.

– И сейчас не так?

– Нет, Айя… Не так.

– Но мы… разговариваем…

– И улыбаемся, и это замечательно.

В разговоре виснет пауза. Говорить о старых общих знакомых? Через четверть-то века?! О женах-мужьях?! Которых, может, и в глаза не видели?! О детях, которые живут в разных странах и говорят на разных языках?! О чем?! А так ждалась эта встреча… Хотя… может… надо спросить самое главное?!

– А скажи…

– Всё, что угодно, – какая же у неё улыбка, а?!

– Что же тогда случилось? Ты перестала говорить со мной. Перестала, демонстративно, перестала замечать?

– Ты… ты проигнорировал меня. И я обиделась. Понастоящему обиделась. И стыдно было ужасно.

– Да за что?!

– Я ведь тебе всё тогда сказала… Послушай, я по сути-то… открылась тебе… А ты отвернулся, будто ничего и не было сказано?!

– Черт знает что… Да я просто решил… не знаю… что это галлюцинация слуховая… Ведь ты не могла мне такого сказать… ТЫ… МНЕ… НЕ МОГЛА!!!

– А ты помнишь, что сказала?

– Да.

– Что?

– Вот и сбылась моя маленькая мечта.

– Да… я так и сказала… Всё помнишь через двадцать пять лет, а говоришь… галлюцинация?! И что тебе ещё нужно было?! Ну, чтобы понять?!

– Не знаю… думал, шутка… Антону мстишь… за дурацкую ту выходку… с платьем… с переодеванием…

– Я должна была тебя взять за руку?! А может, всё же ты?! Нет?!

– Но ты меня совсем не замечала до того вечера…

– Да я места себе не находила, когда ты был рядом… Боялась взглянуть на тебя, глупость какую-нибудь сказать… А потом – твоя Ольга…

– Ага. И твои медики.

– Я просто мстила тебе. И как-то… заигралась… что ли… А ты с Ольгой. И что мне оставалось?!

– Спустя двадцать четыре года услышать всё это… безумие…

– Ну вот… повод для нового твоего рассказа, – смеется, – нет?

– Ну… наверное… Так ведь никто не поверит?!

– А ты напиши, чтобы поверили… Как мы танцевали с тобой. Первый и единственный раз. Болтали ни о чем. Как нежно ты держал мою руку. Как слегка сжимал мне пальцы в повороте. Напиши, а?.. И как в конце танца я тебе сказала… а ты не поверил… А ещё лучше – напиши от лица женщины?! А?! Хочешь, я расскажу, что я чувствовала тогда?!

– Айа, Айа… моя дорогая…

– Прямо стихи.

– Нет, «дорогая»… это вполне правда.

Ещё какое-то время сидим. Я услышал ответ на вопрос, который тревожил меня двадцать четыре года. Ещё раз скажу, а вы услышьте – ТРЕВОЖИЛ ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ГОДА… И услышал ответ, который должен был меня успокоить и даже обрадовать. Он и успокоил. Но радости не было…

Поневоле разговор крутится вокруг знакомых, бывших друзей, бывших врагов. И она, и я с кем-то всё же общаемся. Кто только чем ни занят, куда только ни уехал. Разглядываю её. Конечно, ей уже не двадцать. Но как же она хороша. Её глаза сияют сквозь эти годы…

Смс приходят почти одновременно. Нас где-то ждут. Кому-то мы нужны. Им, ожидающим, невдомек, что четверть века – слишком большая плата за разговор длиною в час. Которого так ждали.

Встаем. Обмениваемся телефонами. На улице она обнимает меня.

– Ну вот… и сбылась ещё одна моя маленькая мечта. На этот раз – всё слышу, всё понимаю. Это мне. От неё. Её слова. Но теперь они мне не нужны. А куда делись те? То мгновение? В которое не поверил, о котором помнил и сожалел. Всему своё время.

Её глаза совсем близко. Намного ближе, чем тогда. Кажется, чего-то ждет.

Но у меня – пустота. Ведь это у неё сбылась мечта. А у меня… одной мечтой стало меньше…

…Когда-то я любил её… и думал все эти годы, что люблю до сих пор… Куда всё делось?