Книга Тайная власть Британской короны. Англобализация - Алексей Кузнецов

Таким образом, страны – производители сырья поставлены англосаксонскими лидерами глобализации в дискриминированное положение. Они не могут устанавливать цены на собственную продукцию и продавать её за собственную валюту.

Беспрецедентно лидерство англосаксов также и в технологической сфере. Начиная с 1770 г. Великобритания, а вслед за ней США лидируют во всех технологических укладах (от текстильных станков до микроэлектронных компонентов и нанотехнологий).

На ТНК приходится 80 % финансирования НИОКР и зарегистрированных патентов. В 2011 г. расходы американских ТНК на исследования и разработки составили 267 млрд. долл.

США тратят огромные средства на организацию «утечки умов» из других стран, привлекая специалистов не только уровнем зарплат и американским образом жизни, но также высокой организацией научно-исследовательской работы.

Согласно рейтингу Шанхайского университета из 500 ведущих университетов мира 150 находятся в США. США также занимают первое место в мире по числу нобелевских лауреатов – 254 человека (на 2013 г.).

Сегодня США – это страна с самым большим государственным бюджетом в мире, расходная часть которого в 2013 г. составила 3,7 трлн, долл., из них расходы на оборону – 675 млрд. долл, (включая внебюджетные фонды – около 1 трлн. долл.). По состоянию на январь 2013 г. в системе государственного управления США включая федеральный, региональный и местный уровень, а также людей, работающих по правительственным грантам и трудовым контрактам, работало более 21,9 млн. человек, или 16,2 % от общего количества занятых на американском рынке труда (за исключением сельского хозяйства)[144].

Еще более значимую роль играет государство в Великобритании. По состоянию на сентябрь 2012 г. в государственном секторе Великобритании работало 5,7 млн. человек, или 19 % от общего числа занятых[145]. За период 2003–2008 гг. общие расходы на заработную плату британских государственных служащих увеличились на 30 % и в бюджете на 2008/2009 фискальный год составили 158 млрд, ф. ст., что соответствовало четвертой части его расходов[146].

Если в 1950 г. доля государственного сектора в Великобритании равнялась 30 % ВВП[147], то в 2009 г. она увеличилась до 51,6 % ВВП (хотя в последующие годы этот показатель несколько снизился благодаря фискальной консолидации)[148]. В послевоенный период тенденция роста сектора государственного управления в национальном экономическом развитии была характерна для многих стран мира. Долгосрочные тенденции государственных расходов Великобритании с 1913 года вместе со сравнительными данными для других стран приведены в таблице 2.1. Как показывают данные таблицы, относительный вес британского госсектора является схожим с весом государственного сектора в других европейских странах. В свою очередь, государственный сектор в США и Японии является относительно меньшим, что указывает на существование институциональных различий в подходах этих стран к концепции государства всеобщего благосостояния. В США и Японии корпоративная система социальной защиты является более развитой, чем государственная. В США примерно 40 % от общего объема социальных инвестиций приходится на инвестиции корпораций и фирм.

Следует отметить, что, активно призывая слабые и развивающиеся страны идти путем разгосударствления, Соединённое Королевство остается наиболее централизованным государством Евросоюза в фискальном отношении. Если в крупнейших экономиках ЕС – Германии и Франции – доля доходов центрального правительства составляет, соответственно, 30,3 % и 32,9 %, то в Великобритании центральным правительством взимается 94,0 % от общей суммы налоговых поступлений[149].

Таблица 2.1

Совокупные государственные расходы, % ВВП

Указывая на взаимодополняющую роль государства и рынка, профессор социальных наук Института перспективных исследований (Принстон, США) Д. Родрик отмечает: «За очень немногими исключениями, чем более развита экономика, тем больше доля ресурсов, потребляемых государственным сектором. Государственный аппарат крупнее и сильнее в самых развитых, а не в самых бедных экономиках. Просматривается поразительно строгая корреляция между размерами государственного аппарата и доходом на душу населения…. Рынки наиболее развиты и наиболее эффективно обеспечивают доход там, где они опираются на сильные государственные институты. Рынки и государство дополняют друг друга, а вовсе не заменяют, как это следует из упрощенной экономической картины мира»[150].

Непрерывно пропагандируя в развивающихся странах преимущества либеральной доктрины, британские политические лидеры предпочитают не акцентировать внимание на том, что в период собственного становления их страна руководствовалась прямо противоположными методами: на протяжении веков проводила суровую протекционистскую политику, осуществляла жесткий контроль над внешней торговлей своих колоний и защищала развитие внутреннего рынка путем прямого запрета импорта или с помощью высоких таможенных тарифов.

Своим головокружительным успехам в экономическом развитии на ранних этапах капиталистического строительства Британия была обязана вовсе не «малому государству», а как раз наоборот. На протяжении XVIII ст. «либеральная» Британия собрала со своих налогоплательщиков существенно большую сумму налогов, чем «дирижистская» Франция. Действительно, период с 1688 по 1815 год характеризуется беспрецедентным ростом доли государственных расходов. Так, если в 1688 году доля налогов в национальном доходе Британии была практически незаметной, то на протяжении большей части XVIII ст. она составляла 20 %, в то время как во Франции соответствующий показатель не превышал 10–13 %[151]. При этом большая часть затрат британского правительства (83 %) приходилась на военные расходы.