Книга Прелюдия любви - Элизабет Ренье

Дебора пожала плечами и холодно продолжила:

— Я полагаю, каждый из нас должен помнить, что мисс Торренс, во всяком случае, продемонстрировала крупицу совести, когда направила негра в здешние конюшни. — Она освободилась из рук Криспина, подошла к Саре и встала с ней рядом. — Или же вы намереваетесь сообщить о его присутствии властям? За его поимку конечно же назначена награда.

Даже стоя Сара вынуждена была смотреть на Дебору снизу вверх.

— Что я вам сделала? — спросила она и поняла, что ей трудно совладать с голосом. — В том, что я не знала обо всем этом, нет моей вины. Невежество в ваших глазах может считаться слабостью, но ведь это не преступление.

— Это совершеннейшая правда, Дебора, — неловко вставил Эдвард. — Мисс Торренс перенесла сегодня достаточно потрясений. Думаю, тебе не стоит продолжать.

Дебора взглянула на него, затем перевела взгляд на Криспина. И наконец, холодно произнесла:

— Похоже, у вас теперь целых два защитника, сударыня. Как вам повезло, что вы созданы такой маленькой и изящной. Оставляю вас на их попечение и поднимусь к Мэри, которой слишком долго пренебрегали.

— Нет! — Сара сама удивилась тому, какая горячность прозвучала в ее голосе. И не обращая внимания на злость, вспыхнувшую в глазах Деборы, она торопливо продолжила: — Умоляю вас оставить ее в покое. Когда я спускалась вниз, она спала, но даже если нет, вы станете… станете…

— Очень хорошо! Я стану — что?

Сара беспомощно огляделась вокруг.

— Думаю, Сара права, — тихо сказал Криспин. — Нынешнее состояние здоровья Мэри не позволяет ей пускаться в интеллектуальные споры. Не сомневаюсь, ты желаешь добра, но ты нагружаешь ее не по силам.

Реакцию Деборы выдали лишь сцепленные руки и поджатые губы. Ответила она спокойно:

— В таком случае, я думаю, нам нет причины оставаться здесь дольше. Эдвард…

— Нас пригласили к ужину, — напомнил он.

— Я нисколько не голодна. И меня всегда удивляло, как это люди могут хотя бы смотреть на еду после того, как прочтут все те ужасы, о которых нам только что напомнила мисс Торренс.

— Я придерживаюсь того же мнения, — быстро сказала Сара. — Однако мне бы хотелось сейчас побыть одной. Я желаю вам всем спокойной ночи.

Она поспешила к двери, но потом повернулась и гордо подняла голову:

— Я также хотела бы воспользоваться возможностью попрощаться с вами, доктор Трехерн, мисс Трехерн. Разумеется, оставаться в Клэверинге для меня теперь совершенно невозможно.

Криспин сделал шаг вперед:

— Сара, вы не можете уехать…

Она отмахнулась от его возражений:

— Мой отец ясно дал понять, что вы — нежеланный гость в нашем доме. Он противился моему визиту сюда и дал разрешение лишь после того, как получил сведения о том, что вы будете в отъезде. Теперь я понимаю почему. Но каково бы ни было мое личное отношение к этому вопросу, моя главная обязанность — повиноваться отцу. Я прикажу горничной собрать вещи и скажу, что мы уезжаем утром — настолько рано, насколько это возможно.

— Сара. — Голос Криспина был настойчив. — Сара, умоляю вас…

Эдвард прибавил к его словам свою мольбу.

— Мисс Торренс, я прошу вас не лишать нас вашего общества так скоро.

На лице его сестры появилось выражение полнейшего удовлетворения.

Сара повернулась и через секунду была за дверью. Она бежала через холл, путаясь в складках голубого платья, чтобы успеть прежде, чем кто-либо из мужчин сумеет задержать ее. Криспин, бегущий следом, догнал ее уже у самой лестницы.

— Сара, пожалуйста. После того как они уйдут, спуститесь вниз снова. Позвольте мне поговорить с вами, объяснить.

— Что здесь объяснять? Я все поняла — яснее изложить факты было нельзя. Вы обвинили меня в бегстве, в том, что я прячусь от проблем. Вы были правы. Я всю жизнь делала это. Но завтра, когда я уеду, это будет не потому, что я убегаю. В самом деле, я должна вернуться домой, где меня встретят две проблемы вместо одной. И вы были правы, когда говорили, что с Энтони мне никто помочь не может. И это еще более справедливо в отношении… в отношении нового затруднения. Во всем мире нет человека, который мог бы подсказать, что мне теперь делать.

Костяшки его пальцев, сжимающих перила, побелели. Криспин заговорил очень тихо, казалось, каждое слово дается ему с трудом.

— Клянусь небом, я — тот человек, что причинил вам эту боль. Я — и никто другой.

— Похоже, я не слишком удачлива в отношениях с мужчинами, не правда ли? Энтони, папа, доктор Трехерн, вы сами. Каждый из вас причинил мне боль — тем или иным способом. Но и женщины тоже были не слишком добры. Леди Бретертон только о том и беспокоилась, чтобы сообщить мне правду. То же и Дебора. Сегодня утром вы сказали мне, Криспин, что я похожа на ребенка, который не желает становиться взрослым. Думаю, я никогда уже не буду такой. Никогда больше не буду смеяться, не буду петь. Моей беспечности пришел конец.

И прежде чем он сумел что-то ответить, из коридора раздался голос Мэри:

— Сара, это ты?

Сара сжала рукой горло, но ответить не смогла. Мэри жалобно позвала ее снова. Сара беспомощно посмотрела на Криспина. Он не отрывал глаз от ее лица — темных, молящих. Сара подобрала подол юбки.

— Я иду.

Мэри лежала откинувшись на подушки в полутемной спальне, освещенной лишь светом камина. Ее волосы рассыпались вокруг бедного лица, кожа под потухшими глазами была почти прозрачной. На висках лежали темные глубокие тени, носик заострился. И тем не менее, она улыбнулась, завидев Сару.

— Какая ты хорошенькая. Вы играли в карты?

— Нет. Просто… болтали. Я думаю, Эдвард и Дебора уже собираются уходить.

— Разве уже так поздно? Я потеряла счет времени. — Мэри немного приподнялась на постели. — Дебора не поднимется, чтобы пожелать спокойной ночи? Если она придет, я притворюсь, что сплю. О, Сара, я больше не могу этого выносить.

Сара наклонилась над кроватью:

— Она не придет. Я сказала ей, что ты спишь.

— Как я тебе за это благодарна. Это очень грешно, что я о ней так говорю? Я убеждена, что она лишь беспокоится о моем благополучии.

Сознание услужливо подкинуло Саре злую реплику, но она отбросила ее в сторону.

— Твоя кровать в беспорядке. Позволь мне устроить тебя поудобнее.

Она взбила подушки, поправила простыни. А потом осторожно причесала волосы Мэри, убрав их с лица, и дала ей глоток лекарства, прописанного Эдвардом.

— Хочешь чего-нибудь еще?

Девушка покачала головой:

— Нет. Только если ты можешь выкроить пару минут, чтобы посидеть со мной…

— Ну конечно. — Сара изучала лицо Мэри. — Ты расстроена. Что случилось?