Книга Проклятье Серебряного леса - Ольга Панова

– Что с тобой?

– Я не могу, – прошептала она не своим голосом. – Не знаю, как и сказать.

– Сказать о чем?

Евгения тряхнула головой и потянулась за полотенцем:

– Не важно!

Он выпустил ее из рук, не понимая, в чем дело. Что-то с ней вдруг произошло. Наблюдая, как она выходит из воды, он вдруг решил, что это ничто иное, как смущение и нерешительность. Такое иногда происходит с неопытными женщинами.

– Серж, я думаю, что сначала нам стоит получше узнать друг друга.

Она встала у кровати к нему спиной и распустила волосы. Белокурые локоны каскадом опустились на ее плечи и спину.

Едва она хотела повернуться к нему и предложить полотенце, как почувствовала, что он уже стоит сзади. Его теплое дыхание она ощутила на своей нежной коже. Легкие поцелуи осыпали ее шею и плечи. Сильные руки принялись ласкать ее полную грудь.

Она медленно повернулась, и полотенце упало на пол к ногам. Дальше все было как во сне.

Сергей осторожно уложил ее на кровать и лег сверху. Горячее дыхание коснулось ее шеи и плавно переместилась к груди. Кончиком языка он ласкал ее соски, которые тотчас затвердели. Из ее горла вырвался протяжный стон.

Повинуясь инстинкту, она раздвинула ноги, приглашая его быть еще ближе. Но он не спешил. Мучительно медленно он целовал сначала одну, затем вторую грудь. Плавно перешел на плоский живот, затем на внутреннюю сторону бедер, и прижался лицом к ее промежности.

Евгения громко застонала и, положив руки ему на плечи, впилась в них ногтями. Наконец Сергей приподнялся и окинул ее пылающим взглядом. Она тяжело дышала, глядя на него:

– Прошу тебя, – едва слышно прошептала она, сама не понимая, о чем именно его просит.

Он осторожно лег сверху и медленно стал входить в нее. Почувствовав преграду, вдруг остановился и, не веря своим ощущениям, заглянул в ее глаза:

– Этого не может быть, как это возможно? Ты же была замужем.

– Он не касался меня, – прошептала она, прижимаясь сильней, – и сейчас это не имеет никакого значения.

Поцелуй, которым он ее одарил, был таким трепетным, таким нежным, что она тотчас позабыла обо всем. Тихий стон с ее губ заставил его действовать. Сергей сплел свои пальцы с ее и, не отрываясь от сладких губ, одним резким рывком вошел в нее до упора.

Евгения застыла от боли.

– Тише, тише, любовь моя, сейчас все пройдет.

Он стал целовать ее щеки, лоб, нос и подбородок, успокаивая нежными словами. Когда она успокоилась, вернулся к податливым губам и вместе с тем стал медленно двигаться в ней.

Сначала она молча прислушивалась к своим ощущениям, затем расслабилась и тихонько застонала от новых эмоций. От каждого нового толчка ее дыхание становилось все более прерывистым.

Сергей двигался все быстрее и энергичнее. Их тела переплелись, и ей показалось, что они стали единым целым. В это мгновение время как будто для них остановилось, и все, что окружало их, утратило всякое значение.

Ей вдруг показалось, что она задыхается, что сердце вот-вот выскочит из груди. Охватившее напряжение было невыносимым. В какой-то момент она гортанно застонала, и по телу пробежали судороги.

Сергей сжал ее чуть сильней и застыл, потом обхватил ее голову и впился в ее губы жадным поцелуем. Все было кончено. Время остановилось.

Она открыла глаза и увидела, что он улыбается, глядя на нее. Такой близкий и родной. Улыбнувшись в ответ, потянулась, словно довольная кошка:

– Я хочу, чтобы ты остался со мной. Мы вместе встретим рассвет и проведем в постели весь день.

– Боюсь, это невозможно, ведь ты знаешь, люди будут шептаться и злословить. Я не могу так с тобой поступить.

– Мне все равно, я хочу быть с тобой.

Сергей перекатился на бок и притянул ее к себе. Ласково погладил по голове и поцеловал макушку. Ей не хотелось с ним спорить. Она поговорит об этом завтра. Сейчас в его руках ей было спокойно и хорошо. Вскоре она уснула в его объятьях.

Глава 20

На следующий день, когда солнце уже давно взошло, она проснулась. Потянулась и открыла глаза. Сергея рядом не было. Он ушел. Поначалу она не поверила в это, поднялась на локте и осмотрела комнату. Его вещи исчезли, а окно было открыто.

– Черт!

Со злости она схватила подушку и бросила ее в стену. Как он мог так с ней поступить? Даже не разбудил и не попрощался. Она почувствовала себя обманутой.

Сползла с кровати, накинула халат и позвала служанку. Когда оглянулась, заметила красное пятно на простынях.

– Только этого мне еще не хватало!

Сдернула ее и скомкав, бросила в шкаф. Потом разберется, что с ней делать, слугам незачем знать о ее личной жизни.

Дарья вошла в комнату и поклонилась.

– Прибери тут все.

Баронесса встала у зеркала и посмотрела на свое отражение. Хоть она и не спала полночи, но выглядела выспавшейся и отдохнувшей. Расчесывая волосы, краем глаза наблюдала за служанкой. Кажется, та ни о чем не догадалась. Дарья тихо вызвала слуг, они вынесли лохань с водой.

Дарья подошла к постели, оглядела все в поисках простыни, а не найдя, покосилась на госпожу.

– Дарья, я случайно пролила на простыню вино, поэтому не ищи ее. Я давно ее выбросила.

– Хорошо, я постелю новую.

– Не стоит, – Евгения выпрямила спину, – мы сегодня же возвращаемся в Серебряный лес.

– Но, госпожа, мы ведь только вчера приехали.

– Я не намерена это обсуждать. Вели кучеру готовить экипаж, сама собери вещи. Выезжаем сразу после обеда.

– Как скажете, – служанка поклонилась и вышла за дверь.

Оставшись наедине с собственными мыслями, Евгения и сама не смогла объяснить себе этот скоропалительный отъезд. Возможно, она сбегала от тех воспоминаний, что хранила эта комната и эта постель. Ей было невыносимо осознавать, что после этой страстной ночи мужчина, который говорил о любви, вдруг бросил ее одну, не оставив даже записки.

Дорога домой показалась ей вечностью. Она то и дело подгоняла кучера, требуя ехать как можно быстрее, словно за ней кто-то гнался. Едва экипаж свернул на проселочную дорогу, как она успокоилась.

– Остановитесь, я пройдусь пешком.

Кучер остановил лошадей. Евгения повернулась к служанке, отдавая распоряжения:

– Прикажи приготовить мою комнату. Пусть приберут там и застелят постель. Я ужасно хочу спать!

Она распахнула дверцу и вышла наружу. Что-то угнетало ее, какое-то плохое предчувствие. Оно не давало ей покоя, съедало изнутри.

Чтобы скрыть это состояние и не дать ему разрастись, она решила, что должна побыть одна. Сошла с дороги на тропинку, ведущую в рощу, а оттуда к усадьбе.