Книга Гробницы пяти магов - Андрей Васильев

– Ренегаты! – прорычал толстяк, в его фигуре на мгновение синие тона сменились багрово-красными. – Свои против своих! Клятвы, обещания – все было забыто! Они же с рук у нашего наставника ели!

– Леона убил один из тех, кто давал обет верности нашему мастеру, – пояснила девушка. – Мало того – он был отцом девушки, которую Леон любил, и которая была ему обещана. Такое невозможно забыть даже тогда, когда ты пересек Грань.

– А меня попросту изрубили в куски, – сообщил нам долговязый юноша. – Я исчерпал все силы, сберегая как раз это помещение. Тут же был тайный ход, вон там, за полками, он вел в рощу у реки, далеко за стены. Теперь и хода нет, он разрушен, и реки тоже, ее русло стало дорогой, но тогда все было на месте. Надо было сберечь архив нашего наставника, хранившийся здесь. Ротрик считался неприступной крепостью, а эти земли – нашими владениями, потому он переправил свои записи сюда, пока сам сражался на юге континента. Кто знал, что эти негодяи-отступники примут предложение Совета Королей? Белинда и Розалинда ушли в этот ход, после обрушили его за собой, а я держал оборону. Ландскнехты, когда ворвались сюда, поняли, что я обессилен, но все равно меня боялись так, что не успокоились, пока не превратили мое тело в кровавые куски. И очень хорошо, это было больно, но зато недолго. Гертруде пришлось хуже – ее сначала долго насиловали, потом вырвали язык, а после – сожгли.

– Да уж, – проворчала девушка. – Ты всегда был везунчиком, Марк. За это тебя многие и не любили. Даже сейчас – нас просто боятся, когда видят, а ты вселяешь настоящий ужас.

– Многие меня не любили за то, что я всегда правду говорил, везучесть тут ни при чем, – не согласился с ней юноша. – Люди вообще склонны больше верить лжи и лести, чем правде. Знаю, что эта мысль не оригинальна, но что поделаешь.

– А когда это все было? – не выдержав, спросил я у них. – Имеется в виду осада и все прочее?

– Давно, – Леон махнул рукой, показывая, насколько не вчера это все случилось.

– А у меня другой вопрос, – подала голос Аманда, которая, похоже, проснулась и слушала нашу беседу с призраками. – Скажите – кто был ваш наставник?

Призраки переглянулись и дружно покачали головами, давая нам понять, что имя его они не назовут.

Мало того – после этого вопроса в синеве каждого из них появилось что-то вроде красноватого свечения, как видно память о наставнике их то ли злила, то ли раздражала. А может – наоборот. Может, они так его любили, что не могли смириться с тем, что, уйдя из этого мира, оставили его здесь. Кто их знает? Я выяснять это не хочу.

– Ну – нет, так и нет, – поспешно сказал Гарольд, он тоже заметил нехорошую красноту. – Скажите, мы для вас что-то можем сделать?

– То, что на самом деле нами желаемо, то мы от вас не примем, – мягко сказала девушка. – Мы умерли в муках, и это всегда будет с нами. От нашего недуга, коллега, есть только одно лекарство.

– Кровь, – утвердительно произнес я. – Она притупляет ваши страдания. И человеческий страх.

– Но в первую очередь – кровь. А особенно, если это кровь тех, у кого она смешана с магией. Печать на вашей груди в одно мгновение сделала ее лекарством, источником мощи, очень сильным реагентом – много чем. И – пищей для тех, кто живет в тенях, самой сладкой и самой желанной, – добавил Марк. – Запомните это как следует.

– Ты сказал все верно, но главное не прозвучало, – упрекнул его Леон. – Их кровь, как и кровь любого мага, освященного богами, станет всем вышеперечисленным только в том случае, если они отдадут ее добровольно. Насильно взятая кровь мага – не благословение, но проклятие.

Так-так. А ведь мастер Гай меня ни о чем таком не спрашивал. Хотя, о чем я? Магом я тогда не был, инициацию не прошел – о чем тут говорить? Да и ритуал там был другого толка.

Поговорить бы с Вороном на эту тему, но вот только как? Он умный, мало ли что заподозрит?

Эти трое наверняка тоже много чего знают, но как у них чего спросишь, при Гарольде и Аманде.

Главное – мы трое беседуем, а остальные как сурки спят, губами плямкают. Может, так и надо?

– Расскажите лучше, что в большом мире происходит? – спросила у нас Гертруда. – С теми, кто приходил сюда до вас, у нас особо разговор не складывался, по ряду причин.

Беседа с тремя призраками затянулась часа на два, им было интересно все, что мы рассказывали. Я так понял, что они очень, очень давно умерли, поскольку им было известно в лучшем случае с десяток названий городов, которые мы упоминали, из тех, что помнили еще седую древность. А про королевство эльфов они вообще не слышали даже, и очень удивились, узнав, что люди им вообще какие-то земли выделили. В их время эльфы были бродячим народом, буквально – попрошайками, которых все, кому не лень, шпыняли.

Кстати – как по мне, не сильно они изменились, доводилось мне про это слышать. Жадные они, подлые и готовы захапать все, до чего дотянутся. А работать на эльфа – это вообще хуже не придумаешь, он из тебя все соки выжмет.

Впрочем, удивление от новостей про эльфов ни шло ни в какое сравнение с той реакцией, которая у них возникла после наших рассказов про состояние дел в мире магии. Кстати, именно после того, как они изумились, узнав, что теперь у магов нет узкой специализации, у меня закрались в голову кое-какие подозрения. Сдается мне, что я догадываюсь, с кем мы имеем дело.

Расспрашивали они и про нас самих, про то, как мы учимся, про то, чему нас учат. И вот здесь как раз все совпало. Не знаю, когда они точно жили, но за прошедшее время ничего не изменилось. Их наставник, судя по сочувственному перемигиванию и покачиванию подбородками, был не многим лучше нашего.

– Все они такие, – обличительно сказала Гертруда. – Лишь бы нагрузить нашего брата, да так, чтобы хребет затрещал.

– Точно-точно, – Аманда насупилась. – И условий никаких. Ребятам что? Рожу водой сполоснули – и пошли куда глаза глядят. А нам, девушкам, как быть?

– Спелись, – заметил Гарольд под смех двух призрачных парней.

– А сюда-то вас как занесло? – поинтересовался Марк. – Неужто на вакации вас наставник отпустил?

– Да если бы! – досадливо поморщился я. – Отправил на поиски одного предмета и наказал без него не возвращаться. Вот, выбора нет, едем.

– Что за предмет? – поинтересовался Леон. – Может, из старых? Может, мы про него чего знаем и помочь сможем?

Может – и да, может – и нет. Я в любом случае говорить ничего не стану, при всем желании. У нас есть лидер, пусть он принимает решение. Хотя, если бы моя воля – я бы с этой троицей посоветовался. Умерли они молодыми, это да. Но сдается мне, что и при жизни эти молодые уделали бы любого теперешнего мага по полной программе. Глядя на них, я теперь точно знал, что измельчал маг в Рагеллоне, и по сравнению с теми, старыми, мы проигрываем по всем статьям.

Я не знаю, с чего мне это стало ясно, ведь эти трое никак себя не проявили, но мое чутье точно говорило мне, что дело обстоит именно так. И потом – фактически втроем защищать крепость. Нет, наверное, были какие-то воины, но основой были они. Да, она пала, но что-то мне подсказывает, что ворвалась сюда дай бог половина изначально очень неслабой рати. Потому и приняли они такую смерть, что народу положили немало. И ведь это совсем молодые ребята, вчерашние ученики!