Книга Каникулы выдумщицы - Татьяна Тронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ага, – устало пробормотала Муся. – Очень хочется есть…
– Да, я бы тоже не отказался чего-нибудь перекусить, – согласился Марат, вытирая чумазой ладонью вспотевшей лоб. – Ой, смотри – что это там?
Впереди были заросли лесной малины.
– Ура! – обрадовалась Муся. – Мы не умрем от голода…
Несмотря на усталость, они побежали к зарослям, где сквозь листья просвечивали крупные спелые ягоды.
Никогда еще Муся не пробовала столь вкусной малины!
Сладкие ягоды так и таяли на языке, утоляя одновременно голод и жажду. Здесь, в глухом лесном уголке, где никогда не было людей, росли целые плантации малины.
Несколько минут Марат с Мусей насыщались, ничего не замечая вокруг. Муся рвала ягоды пригоршнями и запихивала их в рот, и ей было совершенно безразлично, чистые у нее руки или нет. В этом отдаленном месте подобные условности не имели никакого значения.
Только одно обстоятельство немного портило эту трапезу – над кустами вовсю кружились тучи мелкой мошкары, очень противной.
– Ой, они кусаются! – наконец заметила Муся, когда немного утолила свой голод. – Какие противные мошки! Кыш…
Липкими от малины руками она попыталась прихлопнуть нескольких насекомых.
– Бесполезно, – сказал Марат с набитым ртом. – Это комаров можно прихлопнуть… Где-то я слышал, что чем больше убьешь этих мошек, тем больше их прилетит.
– Но что же делать?! – возмутилась Муся.
– Просто отмахивайся от них, – посоветовал Марат. – Это гораздо эффективнее.
Муся сорвала большой лопух и стала обмахиваться им словно веером.
– А помнишь бал-маскарад? – спросила она, углубляясь в заросли – там ягоды были крупнее и слаще. – Как же было здорово тогда…
– Да, мы танцевали вальс… – мечтательно подтвердил Марат с другой стороны кустов. – Тебе очень шло то платье и парик тоже…
– А Катька? – засмеялась Муся, продираясь сквозь колючие ветви еще дальше. – Она изображала даму с собачкой! Эх, зря мы не взяли Фимку… кто знает, может быть, она бы вывела нас из этого леса.
Марат что-то ответил ей, но Муся не расслышала.
– Что? – переспросила она. – Что ты говоришь? Фу ты, сколько здесь этих мошек…
Марат опять пробурчал что-то неразборчивое, затрещал ветвями.
– Ничего не слышу… – с досадой пробормотала Муся, сквозь кусты пробираясь к нему. – Марат…
Она отодвинула большую ветку, всю усыпанную малиной, и вдруг увидела перед собой большую морду, всю заросшую бурым мехом. В первый момент Мусе показалось, что она уже попробовала того самого галлюциногенного препарата, которым обещался накормить всех Герман, и что Марат в ее воображении превратился в это странное существо.
Но в следующее мгновение она догадалась, что перед ней самый настоящий медведь, который тоже, вероятно, решил полакомиться малинкой.
– Мама… – прошептала Муся.
– Фр-р-р… – сказал медведь и затряс круглой башкой, глядя на Мусю тоже с большим изумлением.
– Мама-а!!!!!
На миг Муся даже оглохла от своего крика. Надо сказать, что и на медведя он произвел большое впечатление. Косолапый вдруг хрюкнул и опрометью бросился в чащу, подальше от непрошеных гостей.
А Муся тем временем, не разбирая дороги, мчалась в обратном направлении. Марат что-то кричал ей вслед встревоженным голосом, но она от страха ничего не соображала, ей все казалось, что за ней бежит медведь…
Где-то на этом отрезке пути она потеряла сказки Пушкина. Но какое это имело значение сейчас!
Наконец она остановилась и огляделась. Вокруг был густой лес. И она была совершенно одна…
– Ау… – дрожащим голосом произнесла Муся.
– Ау! – кто-то отозвался ей издалека, почти неслышно.
– Ау-у! – заорала она что было сил, уже не беспокоясь о каком-то там медведе. – Мара-ат!..
Ответное ауканье сначала приблизилось, а потом опять отдалилось. Так они и бегали по кругу, пока вдруг за высокой сосной Муся не увидела знакомую куртку. Это был Марат.
– Я здесь!
Он повернулся и побежал ей навстречу. В эти самые мгновения, когда они бежали друг к другу, Муся забыла обо всем на свете, она чувствовала себя такой счастливой, что все остальное не имело значения.
– Ты здесь… – пробормотала она, обнимая его за шею. – Господи, там был медведь, ты видел?
– Только тень… он уже убежал! – радостно сказал Марат. – Наверное, испугался еще сильнее тебя.
В следующий момент Мусе стало неловко – что это она, в самом деле, повисла у человека на шее… Она разжала руки и отступила назад.
– Ты потеряла книгу… – покраснев, сказал Марат. – Вот… я подобрал.
– Мерси, – ответила Муся и тоже покраснела.
– Как ты?
– Ничего. Наверное, нам очень повезло, что мишка не сожрал нас…
– Какой-то он трусливый…
– Ага, а вдруг где-нибудь поблизости есть другой его собрат, более мужественный? Мне кажется, надо выбрать удобное место и развести костер. Говорят, лесные звери очень боятся огня…
Муся не могла не согласиться. Они выбрали небольшую полянку и решили расположиться там, набрали немного сухого хвороста.
– У тебя была зажигалка… – напомнила Муся.
Марат похлопал по карманам и обнаружил, что зажигалки нет. Вероятно, он потерял ее.
– Все равно там газа почти не было… – пробормотал он. – Знаешь что? Давай разведем огонь, как древние люди, с помощью дощечек?
Мысль Мусе понравилась. Они с Маратом принялись тереть сухие дощечки друг о друга, но толку не было никакого, даже дым не пошел. Потом Муся попыталась найти кремни в траве, чтобы высечь из камней искры, но кремней здесь не было, вместо них попались только еловые шишки.
– Да что за ерунда такая! – с досадой произнесла Муся. – Почему это в кино показывают, как люди умудряются выжить в самых невероятных условиях, а у нас ничего не получается, даже разжечь огонь!
– Н-да… – не мог не согласиться Марат. – Но у этих людей были хоть какие-то запасы с собой, а у нас ничего нет!
Муся легла на траву и задумчиво посмотрела в небо.
– А вдруг нас не найдут? – спросила она.
– Найдут, – твердо ответил он. – Хочешь, я тебе пока Пушкина почитаю?
– Валяй, – вздохнула она и закрыла глаза. Она слышала, как Марат переворачивает страницы и как потрескивает старая бумага. – Их лет сто уже никто не читал.
– Ого! Что это? – вдруг с любопытством произнес Марат. Что-то в его голосе было такое, что Муся мигом подскочила и заглянула через его плечо.
Между страницами лежал пожелтевший листок бумаги, на котором выцветшими от времени чернилами было что-то написано.