Книга Принцесса в лопухах - Маргарита Южина

Максим решительно покачал головой.

– Нет, отец вчера напился в стельку, но он был один. Я точно знаю – я ж вещи Веткины здесь раскладывал.

– А как ты тряпки унес из дома Назаровых? Там же охрана? – вспомнила Гутя.

– Да какая охрана? – отмахнулся Максим. – Кто ее боится? Там в саду у них решетка отходит, хоть на «КамАЗе» проезжай, все знают, лезут, чтобы не обходить, и на всю эту охрану плевать хотели. Да и сами охранники дырой пользуются, я видел.

Парень сидел, низко опустив голову, и беспрестанно дымил сигаретой.

– А это чья квартира? – спросила Варька.

– Наша... ну, в смысле, мы всей семьей здесь жили. Только мамы сейчас нет, у нее какие-то осложнения после этого омоложения. Отец ее отправил на лечение за границу, – грустно ответил Максим и скрипнул зубами. – Он ее теперь часто в загранки отсылает, стыдится... У нее ж лицо... в общем, что-то там неправильно, но... обещали вылечить.

– А почему ты не пошел на похороны Веты? – спросила Варька.

Парень помолчал, а затем честно признался:

– Боялся. Ну как это – все время такая живая... веселая, все щебечет, и вдруг – раз, и в гробу... нет, я боюсь! И потом, я бы точно напился, а еще потом... взял бы и эту Жанку разорвал прямо там, при всем народе. А это... ну, как-то так нельзя, все же гроб... Нет, я после-то сходил, цветы принес, все такое... А все равно не верится, что Ветки уже нет.

Домой Неверовы ехали в полном молчании. Никак они не могли переварить новость, что Жанна так безобразно наставляла рога Назарову.

Уже дома, когда все уселись ужинать, Гутю прорвало:

– А вот я не верю, что Жанна могла убить! Не верю, и хоть вы меня зарежьте!

– Да? – ехидно прищурилась Аллочка. – А в то, что она изменяла своему Кириллу Андреевичу, ты веришь? Или, может, думаешь, что Максим врет?

– Не врет он, – проговорила Варька.

Неожиданно прорвало и Фому. Он вскочил и забегал по комнате кругами, вскидывая руки к потолку:

– Какой ужас! Что за времена! Какие нравы! Какие коварные твари эти женщины!

– Что это с тобой? – удивилась Варька. – Ты переволновался, дорогой?

– Не смей меня так называть! – рявкнул Фома. – Ты вот сейчас тоже возле меня греешься – «дорогой»! А потом окажется, что изменяешь мне с... с... с дворником дядей Петей!

– Достойная партия, – кивнула головой Гутя. – У него имеется личный транспорт – именная тачка, и новенькую метлу недавно выдали.

– Ну и что?! – взревел Фома. – Значит, если у него появится «Мерседес», можно мне будет изменять?!

– Фомочка, успокойся, – заверила его теща. – С его зарплатой он купит «Мерседес» только в три тысячи десятом году. Да и Варька к тому времени состарится. Господи, о чем я говорю! Ты-то и вовсе не доживешь, какая тебе разница?

– Мама! – подхватилась Варька. – Ты что – не видишь? Фома очень близко принял эту историю к сердцу. Он, можно сказать, вжился. А ты... Фомочка, пойдем, я тебе устрою нервную разгрузку. Погладим Матвея по шерстке... Матюша! Кис-кис-кис, куда ты запропастился? Пойдем, работать надо, с Фомы снимать стресс!

Фома ухватился за голову и побрел в свою комнату, а Варька, вытянув кота из спальни Аллочки, потащила животину в кухню – кормить, позабыв обо всех стрессах мужа.

– И все же я не верю... – плюхнулась в кресло Гутя. – Жанна не могла. Я же видела, как она переживала, когда мы Вету нашли. Она чуть с ума не сошла...

– А я вот сейчас вспоминаю... – наморщила лоб Аллочка. – Когда я увидела Вету в бильярдной... я тогда Жанну долго звала, кричала, и все не могла ее найти. А потом она выскочила из какой-то комнаты, и... в общем, она здорово нервничала, была какая-то... словно ее застали за чем-то страшным. Может, она испугалась, что девочка обо всем расскажет, взяла и... И потом, ты же слышала – пропали все кассеты.

– Как бы там ни было, надо с ней встретиться. Обязательно! – решительно произнесла Гутя и уселась к телефону. – Еще у меня одна мысль мелькнула...

И уже через минуту она заговорила приторным, медовым голосом:

– Наточка! Простите за поздний звонок, но у меня к вам предложение, от которого вы просто не сможете отказаться! Просто не сможете. У меня появился та-а-акой жених!.. При чем здесь «поздравляю»? Это для вас он жених, а для меня – клиент! Нет-нет, я берегу его для вас, пото... То есть как это – в монастырь?! Какой монастырь, деточка? Вы видели, в чем они ходят? У них же никакого декольте, никаких стрингов, а из ног видны только тапочки! Я и говорю, что это не для вас. Не мелите ерунду, милочка, что значит – можно из органзы? Вас не поймут и сожгут на костре... нет, не как Жанну д’Арк, а как распутницу. Короче, я к вам сейчас приду! Нет? Сейчас неудобно? Ах, вы не одна-а... ну что ж, тогда завтра с утра. Передавайте привет вашему священнику.

Гутя бросила трубку и пояснила растерянной сестре:

– Это Наталья Бубнова, моя клиентка. До замужества Жанны они считались почти подругами. Странно, что она не захотела со мной встретиться. Это очень подозрительно...

– Мам, если учесть, что уже первый час ночи, это вполне объяснимо, – выглянула из своей комнаты Варька. – Ты не находишь?

– Ну, знаешь! – обиженно выпятила грудь Гутя. – Когда иду по следу преступника, мне некогда на часы оглядываться! В общем, надо к этой Наталье наведаться. Может, у них с Жанной сохранились какие-то отношения? Во всяком случае, надо к ней подобраться с другой стороны.

В этот день уже ни к кому подбираться не стали. Аллочка ухватила кота и поволокла его в свою кровать, нашептывая: «Ты их не слушай, они ни черта не делают. А если бы ты видел, как я грамотно вела допрос! Кстати, мне Сигизмунд не звонил? Пулеметов?» Варька пела мужу колыбельные песни, и от этого не мог заснуть не только он, но и Гутя.

– Фома! Что ты ей придавил? – кричала она из другой комнаты. – Что ж она воет-то? Варенька! Детка, возьми обезболивающее...

Утром была суббота, значит, всем Неверовым можно было поспать – Фома на работу не уходил, завтрак ему не готовили ни Варька, ни Гутя, а Аллочка и вовсе привыкла спать до полудня – от этого, как она где-то вычитала, значительно улучшается цвет лица. Но кому-то не спалось даже в субботу. В девять зазвонил телефон. Трубку взяла Гутя. Как она ни уставала, а покой домашних берегла.

Звонила соседка по даче. Она сообщала неприятную весть – какой-то несознательный бич взломал дверь на даче у Неверовых и теперь лежит там и бессовестно спит. Если Неверовы не возражают, то она, соседка, может и не вмешиваться, а если им неприятно, что на их кроватях бомжи дрыхнут с грязными ногами, то пусть сами его выносят!

– Фома! – взревела Гутя, тарабаня в дверь комнаты молодой семьи. – На нашу дачу покусился бич! Срочно едем его выгонять! А то он привыкнет, и потом его не выселишь. Аллочка, просыпайся, я тебе, кажется, нашла нового жениха. Посмотрим, если по анкете подходит – будет наш. И черт с ним, я тебе на свадьбу подарю эту самую дачу – живите!