Книга Нервных просят утопиться - Маргарита Южина

– Ой господи, проблема! – фыркнула Аллочка. – Иначе мы его сдадим тому же самому Артурчику, делов-то!

– Правильно… А сейчас не мельтеши – надо настроиться! – дернула бровями Гутя и снова замерла в какой-то замысловатой позе.

Аллочка принялась моститься рядом. Действительно, на матерого волка выходят. Она приготовила отрешенный взгляд, с трудом свернула ноги калачом, и ей на руки тут же прыгнул кот Матвей. Аллочка с визгом вскочила и заверещала на одной ноте – у кота изо рта болтались головка и хвостик воробья.

– Гутя!!! Ты посмотри, что творится, а?!! Пока ты по нирванам шатаешься, твой кот… он… он убийцей сделался!! Матвей! Варвар! Выпусти птичку!!

Гутя тоже не могла больше наслаждаться покоем – кот убил живую душу, и морда у него при этом была самая счастливая.

– Отдай!! Плюнь птичку, ее еще можно к ветеринару! – загнали в угол хищника дамы.

Но Матвей добычей делиться не собирался – он сердито урчал, дыбил шерсть и был в обиде на хозяек – в кои-то веки сам урвал дичь, а им отдай!

– Вот, Гутя! Пока мы по всяким преступникам таскаемся, у нас воспитался свой, доморощенный! Давай его шваброй потыкаем.

В самый разгар спасения птички раздался звонок.

На пороге светился счастьем любитель старины Терентий Олегович.

– Аллочка, а я к вам. Хотел, так сказать, в кино с вами посидеть… А у вас же есть телевизор? Давайте создадим атмосферу кинопарка, – улыбался он неестественной улыбкой.

– Какие там атмосферы! – вытирала пот со лба Аллочка. – У нас вон кот сафари устроил, гад такой. Птицу поймал, а нам не отдает.

– Не обращайте внимания, – махнул рукой Терентий Олегович и прямиком направился в кухню. – Я вчера проезжал мимо овощного магазина и узрел там вас. Вы собирали бутылки. Скажите, дорогая, зачем вам это?

Аллочка минутку подумала, а потом с шумом унеслась в комнату Варьки. Через секунду она вернулась с самым загадочным лицом.

– Ну-ка, посмотрите, что у меня есть… – лукаво играла она глазками и заманчиво высовывала из-за спины ободранный хвост Варькиной лисы. – Ваша любимая, старинная, она еще в позапрошлом веке скончалась…

Лицо у кавалера перекосилось, он вскочил и отпрыгнул к стене.

– Алла Власовна!! У вас кот что, еще и кошек дерет? Где вы достали это чучело? Уберите немедленно!! Я с детства боюсь шкуры животных, я даже мягких игрушек побаиваюсь… Уберите, говорю вам!!

Расстроенная Аллочка вытащила из-за спины лису – ничего в ней страшного нет. И вовсе она не чучело, Варька вон в ней сколько щеголяла!

– Уберите!! – уже торчал на табурете с ногами Терентий Олегович. – Я боюсь!! Выкиньте в форточку! В форточку, я сказал, а не в помойное ведро! А я еще хотел этой женщине устроить ужин!!

И тут в Аллочке заворочалась обида.

– Нет, интересно получается! Значит, по помойкам рыться ему нравится, хлам вонючий в дом тащить – тоже с превеликой радостью, а мой подарок от чистого сердца…

– Я не роюсь по помойкам! – визжал Терентий, не сводя глаз с облезлой шкурки.

Аллочка уперла руки в бока и уже вовсю наседала на кавалера, который томился на табуретке.

– Здрассте!! Да вы у всех бомжей хлеб уже отобрали! Про вас легенды ходят!

– А мне и нужно, чтобы ходили… – терял контроль мужчина. – Я вовсе и не роюсь, я так – рядышком брожу! Меня, может быть, и самого от этих баков воротит! Куда вы со своей шкурой ко мне моститесь?! Выкиньте ее!!

– Да я выкину, только куда же нам торопиться? – ничего не понимала Аллочка. – Зачем же вы бродите рядом с мусором?

– Мне велели! У меня задание такое!

– Задание? – появилась в дверях Гутя. – От кого?

Терентий всегда считал, что умеет надежно хранить тайны. Однако перед Гутей устоять не смог. Эта женщина только что отвоевала у кота добычу и теперь на газетке несла трупик воробья, дабы предать его земле, через форточку. Терентий же не мог переносить не только пушистых погибших зверей, но и почивших пичуг тоже. Было у него такое слабое место, пунктик, который отравлял жизнь. Поэтому он побелел, тихо стек по табурету на пол и еле слышно пролепетал:

– Я все скажу… уберите… выкиньте…

Гутя вышвырнула птичку в окно и кинулась наливать гостю воды.

– Воды… только не этими руками! – из последних сил бормотал несчастный.

Он и вовсе приготовился скончаться.

– Аллочка, давай его на диван, а то он что-то тихо дышит как-то… – засуетилась Гутя, и мужчину поволокли в гостиную.

Оклемался бедолага только через полчаса. Лисью шкурку он мечтал забыть, как кошмарный сон. Не получилось.

– Гутя!! Он глаза разлепил!! – взревела над самым ухом «сестра милосердия» Аллочка. – Ну теперь выкладывайте, кому вы там легенды выдумывали?

Терентий Олегович со стоном вздохнул и покорно принялся выворачивать душу.

Глава 4Кисейный шпион

– Я в семье родился как-то совершенно случайно, по дикому недоразумению, – начал он. – Ни маменька, ни отец меня вовсе и не ждали. И даже не обрадовались, представьте! А все потому, что работали на износ, а денег все равно не хватало. Ну и куда меня было деть? Нет, маменька-то со мной отсидела сколько положено, а потом уже и деньги кончились, надо было на работу. А с садиками проблемы, только по страшному блату устраивали. А какой у родителей блат – отец на живодерне трудился, мать на заводе!

– Боже мой! – вскрикнула Аллочка и хлопнула себя по щекам. – Так вы еще и потомственный живодер!

Гутиэра немедленно пнула сестрицу тапком и ласково расплылась:

– Говорите, говорите, не стесняйтесь. Мы забудем ваше страшное прошлое, у нас совсем нет памяти. И что дальше?

Терентий обреченно вздохнул продолжал:

– Так я и говорю – оставлять меня не с кем было, и стал меня папаша с собой на работу брать, на живодерню то есть. Ну и все. Я в первый же день после его работы получил такое серьезное нервное потрясение, что перестал разговаривать. Мне уже пять лет было, а я замолчал. А до этого прям как трещотка был. Маманя сначала даже не заметила – ну тихо и тихо, а потом еще и рада была – тишина в доме, никто с вопросами не лезет. Только позже, когда я на папенькиной работе сознание стал регулярно терять, родители волноваться начали. Ну сами понимаете – отцу работать надо, а он меня по щекам хлещет! Так никакой прогрессивки не заработаешь!

– Так это что, отец вас так и продолжал таскать на живодерню? – ужаснулась Гутя.

Терентий еще не окончательно пришел в себя, было видно, что воспоминания ему даются с большим трудом, но он старался.

– Так я ж вам объясняю – девать меня было некуда! Потом уже мать побежала к врачу, спросить, а это, мол, ничего, что ее сынишка в пять лет разучился разговаривать, да еще и в обмороки валится? И нельзя ли так сделать, чтобы сознание я больше не терял, а речь можно и не восстанавливать, торопиться некуда, к школе, может, и сам заговорю. Врачиха покричала, похваталась за голову, наговорила матери умных слов про психологию и дала направление в какой-то детский сад, с уклоном. Говорить меня снова научили, но с тех пор я совершенно не переношу шкурки всякие, чучела…