Книга Дама непреклонного возраста - Маргарита Южина

Корытская выдала информацию и заблестела глазами. Сейчас Игнатий должен на нее взглянуть с уважением и выбросить Нюрку из головы.

– И ты согласилась, – догадался Плюх.

– Мне ничего не оставалось делать, – вздохнула Зинаида. Потом ей стало неловко, что она так ринулась за тысячами, и она, пригорюнившись, приврала: – Ничего не поделаешь, а то, сказали, убьют.

– Врешь ведь, – покачал головой Игнатий. – Хоть про менеджера правда?

Зинаида охотно подтвердила:

– Правда. И про оклад тоже, честное слово.

– Ну, тогда рассказывай, – вздохнул хирург и снял наконец свое воронье пальто. – Давай вместе думать.

– А… Нюру, что, не позовем? – не смогла удержаться Зинаида. – Как же без нее? Она ведь уже и вальс Мендельсона на пианино одним пальцем выучила!

– Знаешь… знаешь что… – вскочил гость и яростно заметался по комнате. – Ты специально ее мне сватаешь, да? Специально? Это, чтобы, значит, меня спихнуть, а самой, значит… У-у-у, как меня трясет от нее! Не радуйся, от тебя тоже. Предательница! Вот, смотри… – Он остановился прямо перед ней и растопырил пальцы. – Видишь, у меня трясутся руки! Скажи, разве я могу сейчас к операционному столу?

Руки у него, между тем, чувствовали себя совершенно уверенно и нисколько не тряслись. У Зинаиды, когда трясутся, так ходуном ходят не только руки, но даже и локти, а особенно колени.

– А зачем тебе к столу? Тебе прямо сейчас надо? – испугалась Зинаида.

– Да! Немедленно! Мозги тебе вправить! К столу!

Тут распахнулась дверь и появилась спина Юльки. У девчонки были заняты руки, поэтому она торила себе путь выпяченным задом.

– Слышу-слышу! К столу! – точно добрая бабушка, пела она, выставляя на стол поднос. – Я вот подумала – чего вам чай хлебать? И принесла поесть. Сегодня у нас весьма неожиданное меню – борщ! Угощайтесь!

Поздний ужин успокоил разгневанного Плюха, он ухватил ложку, нервно постучал ею по столу и распорядился:

– Все, Зинаида! Рассказывай с самого начала. Только ничего не упускай.

Зинаида и сама бы не прочь была поужинать, пусть даже и борща, который у нее вообще-то уже в горле торчал, но прилежно сложила руки в замок и начала:

– Я почти все дело раскрыла. У меня и преступник есть, вернее, преступница. Только я не знаю, как ее к Вадьке присобачить. Вот если Вадьку убрать, вообще все замечательно получается.

– Кто такой Вадька? – нахмурился Игнатий. – Зин, я же попросил: все с самого начала, подробно и с выражением.

Зинаида уставилась на тарелку остывающего борща, сглотнула слюну и заговорила:

– В общем, дело началось с ерунды – на меня бросился бык.

Плюх со звоном отложил ложку:

– Я же просил серьезно!

– А я и так серьезно! Не перебивай! Мы пошли с Нюркой во «Французскую лягушку». Я хотела ее попросить, чтобы она мне работу подыскала, а она ни фига не нашла, еще и кавалера моего переманила – старого такого афериста.

– Я не старый аферист! – подавился Плюх, и от обиды у него заблестели глаза. – И ничего она не переманила! Она мне и не нравилась никогда!

Зинаида отмахнулась:

– Не прерывай, я не про тебя. Это там, в «Лягушке», один старикан ко мне клинья подбивал, а она переманила. И чтобы я ее чарам не мешала, отправила меня домой одну. А там лес рядом, темнота, и я по дороге…

– Нюрку убью – вышвырнуть бабу одну на дорогу…

– А навстречу мне бык!

– Правильно, – язвительно скривился Плюх, – именно бык. Потому что одна уж ты никак! Старики какие-то клинья бьют… быки туда же…

Зинаида не обращала внимания на нападки Плюха, а все больше накаляла обстановку:

– Я в таком красном платье была, и, ты знаешь, быку так мой фасон оч-чень приглянулся. Короче, он ка-а-а-к кинется на меня! А я от него бежать, я ж не корова. Понеслась я, не разбирая дороги, и бежала, пока в какую-то яму не ухнула. Лежу, притаилась, и тут меня за ногу кто-то – хвать!

Плюх опять отбросил ложку и в изнеможении заныл:

– Нет, ну ведь сил никаких тебя слушать! Уж в яме-то кто опять хвать, а?

– Да ты помолчишь или нет? Я, между прочим, тоже есть хочу! У меня уже все остыло, а ты прерываешь! – взвилась Зинаида, а затем снова мирным голосом продолжала: – Я, как и полагается, испугалась, а потом пригляделась: это парень молодой. Сам весь в лохмотьях, в платье каком-то девичьем, избитый так, аж места на нем живого нет, а на руке надпись: «Я не такая!» И уже, вижу, помирать он намылился. Я давай его в чувства приводить. И нашла сотовый телефон. Короче, созвонилась с его домом…

– Номер дома так на дисплее и высветился?

– На нем, да. И через какое-то время приезжает мамочка того парнишки. Такая дама, фу ты ну ты, на «девятке». Я к ней выскочила, глянула – батюшки, она никакая не фу ты ну ты, а Танька Боева! Мы с ней раньше работали вместе в ресторане. А парнишка ее сыном оказался, представляешь? Ну, она Вадьку забрала, а сама обещала позвонить, насчет работы. Обещала, а не звонит и не звонит. А потом позвонила все-таки. Говорит, приходи, мол, для тебя место есть, у нас тут женщину одну кто-то удушил, так что без тебя никак. Я и пришла! А она мне все рассказала, а их директриса Ивская самолично сказала, что если я убийцу найду, она меня в должности повысит.

Плюх задумчиво смотрел в пустую тарелку и что-то соображал. Потом взглянул на нетронутый борщ Зинаиды и решил:

– Ты давай, сейчас ешь, а потом мне подробно расскажешь про убитую женщину.

Зинаида облегченно вздохнула и быстро заработала ложкой.

После того как она отнесла пустые тарелки на кухню, а Юлька притащила им две пузатые чашки с чаем, Зинаида подробно рассказала про убийство Софьи Филипповны. Игнатий просто рассказом не успокоился. Он пытал Зинаиду вопросами, выяснял какие-то неинтересные детали, просил что-то рассказать по нескольку раз, а когда Зинаида уже окончательно озверела, отвалился на спинку дивана, раскинул руки и заявил:

– Вот уж не знаю, повысят тебя или нет… Не найдешь ты преступника, точно тебе говорю. По крайней мере, без меня. Вот с чего ты к той Валентине приклеилась?

Зинаида нацепила на лицо самое серьезное выражение и сказала мягко, но убедительно:

– Она… она странная и загадочная. Она мне не говорит, кто убил ее мать.

– Оч-чень веский довод, – проникся Игнатий. – А ты не можешь на одну только секундочку представить, что она и сама не знает?

– Ага, не знает! – вскочила Зинаида. – Про то, что матери дом по завещанию достался, тоже не знает? И что избушку скоро сносить будут, она тоже не ведает? А чего она вообще знает-то?

Плюх почесал ухо и уставился в потолок.

– Я, конечно, не Мегрэ, но перво-наперво начал бы с Вадьки. Ведь ты смотри: парня бьют зверски, затем переодевают, что-то там карябают на руке, потом везут в лес, и он при этом все время находится в бессознательном состоянии. Но стоило только тебе свалиться к нему под бок…