Книга Ночи в Роданте - Николас Спаркс

А потом пришло письмо Марка.

– Что случилось?

Адриана медленно обернулась к дочери и, увидев ее лицо, Аманда содрогнулась.

Прошло несколько секунд, прежде чем мать смогла ответить.

– А ты не догадываешься? – прошелестел голос Адрианы.

Глава 17

Письмо, как заметила Аманда, было написано на листе из той же тетради, что и прощальная записка Пола. От волнения ее руки задрожали.

Глубоко вздохнув, она начала читать.

«Дорогая Адриана!

Даже не знаю, с чего мне начать. Мы ведь никогда не встречались, и хотя отец очень много о вас рассказывал, это не совсем то же, что личное знакомство. Лучше было бы рассказать все при встрече, но по состоянию здоровья я пока приехать не могу. Подобрать слова непросто, ведь я не знаю, насколько важно для вас то, что я собираюсь написать.

Может, стоило позвонить, однако услышать такое по телефону... Я и сам еще не до конца пришел в себя, поэтому и решил написать.

Знаю, что отец рассказывал вам обо мне. Но хочется, чтобы вы услышали и мою версию. Надеюсь, это поможет вам понять, каким он был человеком.

Я рос, практически не зная отца. Да, он жил в нашем доме и обеспечивал нас с мамой, хотя ко мне обращался, лишь чтобы отчитать за четверку в дневнике. В школе проводились олимпиады по математике, в которых я участвовал каждый год, а отец об этом даже не знал... Он никогда не водил меня на бейсбол, не играл со мной в мяч и не катал на велосипеде. Уверен, он и сам вам об этом рассказывал, да только не думаю, что отец понимал, как горько мне было. Уехав в Эквадор, я искренне надеялся, что больше никогда его не увижу.

А потом он вдруг решил ко мне приехать. Мой отец всегда отличался самоуверенностью, которую я ненавидел. В глубине души я был уверен, что ему хочется потешить свое самолюбие. Я представлял, как он станет изображать заботливого папашу и давать бесценные советы, в которых я давно не нуждаюсь. Или затеет в больнице перестановку, чтобы нам всем было «удобнее работать». Или вызовет целую команду молодых специалистов, отлично зная, что об этом напишут в американских газетах. Ему всегда нравилось видеть свое имя на первых страницах газет. Отец понимал, что лучшей рекламы не придумаешь. Когда он явился, я был готов собрать чемоданы и ехать домой. Я уже приготовил ответы на все, что он мог сказать при встрече. «Извини?» Немного поздно. «Рад тебя видеть»? Жаль, что не могу ответить тем же. «Наверное, нам стоит поговорить?» Не думаю, что это хорошая идея. Но он просто сказал «Привет!», а увидев, как вытянулось мое лицо, только кивнул и отвернулся. В первую неделю мы больше не разговаривали.

Отношения потеплели далеко не сразу. Несколько месяцев я постоянно был начеку, ожидая, когда отец проявит свое истинное лицо. Этого не произошло. Он никогда не жаловался на тяжелые условия работы, выражал свое мнение, только когда его спрашивали, а однажды главный врач рассказал, что именно мой отец купил оборудование и медикаменты, в которых больница нуждалась годами. Отец просил, чтобы его дар остался анонимным и никогда об этом не заговаривал.

Наверное, больше всего я оценил его терпение. Несколько месяцев наши отношения были весьма прохладными, я его и отцом-то не считал. Нужно отдать ему должное, он не пытался ускорить события и давить на меня. Именно тогда я стал смотреть на него другими глазами.

Видя, как изменился отец, я понял, что не все потеряно. Предполагаю, он начал работать над собой еще до приезда в Роданте, и все же другим человеком он стал благодаря вам. До встречи с вами он казался потерянным, а в Эквадор приехал любимым и счастливым.

О вас отец говорил постоянно, и могу только представить, сколько писем он написал. Он любил вас, уверен, вы это и без меня знаете. Хочу только заметить, что до встречи с вами он вряд ли знал, что такое любовь. Мой отец многого достиг в жизни, однако ради вас он с радостью отдал бы все. Мне нелегко это писать, ведь он был женат на моей матери, но, думаю, вам следует об этом знать. Уверен, отец был бы рад узнать, что я понял, как много вы для него значили.

Вы изменили отца, и последние несколько месяцев были самыми счастливыми в моей жизни. Не знаю как, но вы превратили отца в человека, которого мне страшно недостает. Вы спасли его и в какой-то мере спасли меня.

Знаете, это из-за меня он оказался в горной больнице. Погода в ту ночь была просто ужасной. Дождь шел несколько дней подряд, и дороги размыло. Связавшись по рации с центральной больницей, я сообщил, что джип не заводится и вот-вот начнется оползень. Именно отец, несмотря на яростный протест главврача, взял второй джип и пробился ко мне. Папа приехал меня спасать! Когда я увидел его за рулем, то в первый раз так о нем подумал. До этого он был отцом, не папой, вы ведь наверняка понимаете, в чем разница.

Он подоспел как раз вовремя. Через несколько минут раздался грохот, и оползень снес с лица земли горный склон и маленькую больницу. Помню, как мы смотрели друг на друга, понимая, что были на волосок от гибели.

Хотелось бы вам подробно рассказать, что произошло дальше, но не могу. Папа вел машину аккуратно, вдали показались огни больницы. Миновав поворот, джип вдруг начал буксовать, и в следующий миг мы уже падали вниз по склону.

Я сломал руку и несколько ребер. Папе повезло гораздо меньше. Помню, как я плакал, просил его не сдаваться и хотел идти за помощью, но он лишь схватил меня за руку. Наверное, понимая, что конец близок, он хотел, чтобы я остался с ним.

А потом человек, который спас мне жизнь, попросил прощения.

Он любил вас, Адриана, пожалуйста, не забывайте об этом. Пусть вы провели вместе всего несколько дней, но он вас обожал. Примите мои искренние соболезнования. Когда вам будет горько, как сейчас мне, подумайте о том, что ради вас он готов был отдать свою жизнь, и что вы вернули мне отца. Большое вам спасибо.

Марк Фланнер».

Аманда положила письмо на стол. В кухне стало совсем темно и так тихо, что она слышала собственное дыхание. Мать осталась в гостиной наедине со своими мыслями, а Аманда, отложив письмо, думала о ней, о Поле и, как ни странно, о Бренте.

Она постаралась вспомнить то далекое Рождество: мама была такой тихой, улыбалась, будто через силу, и украдкой плакала, а они думали, что это из-за отца.

Что именно ее расстроило, узнать никто и не пытался.

Аманда внезапно поняла, что гибель Пола стала для мамы таким же ударом, как смерть Брента дня нее самой. С одной-единственной разницей.

Мама не могла с ним даже попрощаться.

Услышав сдавленные всхлипывания Аманды, Адриана с трудом оторвалась от окна и прошла на кухню. Дочь подняла на нее полные боли и слез глаза.

Адриана молча раскрыла объятия. Аманда встала, пытаясь сдержать рыдания, и мать с дочерью еще долго стояли, поддерживая и согревая друг друга.

Глава 18

На кухне стало холодно. Адриана зажгла несколько свечей, села за стол и положила в шкатулку письмо Марка. Аманда молча наблюдала за ней, положив руки на колени.