Книга Рандеву с мечтой - Джулия Тиммон

Аврора села и медленно покачала головой.

– Нет. Если можно, я поеду домой. Там лучше отдохну.

– Может, позвонить кому-нибудь из ваших родственников? – услужливо спросил он. – Родителям? Мужу? Пусть приедут за вами.

– Спасибо, не нужно. А… – Она задумалась о том, где сейчас Ральф, не ждет ли ее в коридоре и, если ждет, почему об этом неизвестно врачу. – Впрочем, нет, ничего…

Ральфа не оказалось ни в коридоре, ни в вестибюле. Аврора вышла из больницы в полном недоумении и засунула руки в карманы. В одном оказался листок бумаги – тот самый, который ей дал Ральф, с телефоном и именем их родственника ньюйоркца. В другом – кошелек и ключи от дома. Чего-то не хватало… Телефона!

Наверное, выпал, когда меня сажали в «скорую», подумала Аврора, отмечая про себя, что нужно завтра же позвонить в компанию сотовой связи, чтобы сохранить за собой номер. Растерянная и огорченная, но подпитываемая новыми чудодейственными силами, она села в такси и назвала свой домашний адрес.

Наша с Эдвардом сказка, увы, закончилась тоже не счастливо, пришла в голову безотрадная мысль. Но, несмотря ни на что, надо жить дальше. Теперь в этом двойной смысл. Она провела рукой по животу и улыбнулась. Теперь нас, скорее всего, двое…

Эдвард насилу раскрыл глаза и почувствовал боль. Болела голова, рука, нога. Казалось, он весь сплошная рана. Над ним белел потолок, длинная узкая лампа излучала неяркий свет. Что-то шевельнулось где-то сбоку, и Эдвард попытался повернуть голову, но почувствовал новый приступ боли в районе затылка и на миг закрыл глаза.

– Наконец-то, – послышался негромкий радостный голос.

– Папа? – позвал Эдвард, гадая, что здесь делает его старик и как они вообще оказались в этом незнакомом месте.

Отец встал со стула и подошел к кровати.

– Ну как ты?

Эдвард попробовал улыбнуться, но губы почти не двигались. Отец замахал руками.

– Не разговаривай. Ты еще не отошел от наркоза. – Он вздохнул с облегчением и осторожно прикоснулся к плечу сына. – Видишь, как бывает, мой дорогой? Ты едва ли не всю жизнь тренировал мышцы и не боялся никого на свете, и вдруг такая беда! Подкараулили прямо на пороге! Напали целой стаей! Ни совести у них нет, ни жалости, ни элементарного понятия о чести!

– У кого? – спросил Эдвард, с трудом вспоминая мелькнувшего перед глазами бритоголового незнакомца со звериным оскалом.

– У этих подонков, – произнес отец, с трудом сдерживая гнев. Он снова легонько потрепал сына по плечу неповрежденной руки. – Ты об этом пока не задумывайся. Поправляйся – потом все узнаешь.

Эдвард услышал тихое всхлипывание и удивленно взглянул на отца. Привел с собой Линдси? А чего она хнычет? Отец посмотрел куда-то в сторону, и его лицо приняло сочувственно-любовное выражение, что совсем сбило Эдварда с толку.

– Иди взгляни на свое сокровище, – ласково пробормотал старик, протягивая руку. Послышались легкие шажки, и вот перед глазами Эдварда возникла…

– Мама!

Мать не могла говорить. Ее губы дрожали, лицо было красное и жалкое, из глаз текли слезы. Отец крепко обнял ее за плечи.

– Ну-ну. Посмотри, он жив и скоро поправится. Худшее позади. Можно сказать, нам повезло…

Эдвард смотрел на родителей в недоумении. Думать давалось с трудом, в голове будто стоял густой туман, но даже в таком состоянии было невозможно не заметить некие странности и в отце, и в матери… Точнее, несоответствия. Держались они несколько необычно, и, неизвестно почему, это сильно напоминало далекое-далекое детство.

– Он у нас молодчина, – ласково пробормотал отец, ненавязчиво и чуть несмело чмокая мать в висок. – Крепкий, сильный! Выкарабкается! Быстрее, чем можно ожидать.

Мать закивала, вытерла лицо смятым платком и улыбнулась, согревая Эдварду сердце. Отец прижался щекой к ее щеке и сообщил, краснея как мальчишка.

– Мы с мамой… снова вместе.

– Что? – переспросил Эдвард, не веря своим ушам.

– Она согласилась пустить меня назад, домой… – смущенно пояснил отец. – Простила.

Эдвард посмотрел на них, и ему вдруг показалось, что иначе и не могло быть. Что эти двое – самые дорогие в его жизни люди – должны были воссоединиться давным-давно и не терять понапрасну столько времени.

Самые дорогие? – прозвучало запоздалым эхом где-то в дальнем углу сознания. В душе шевельнулось странное чувство. Протест. Эдвард напряг память. Нет, существовал кто-то еще… кто стал дороже родителей и, наверное, собственной жизни. С недавних пор, но…

– Аврора… – прошептал он, приподнимая тяжелую голову и тут же снова роняя ее на подушку. – Где?

– Аврора? – Отец изумленно взглянул на окно. Сквозь жалюзи в палату лился свет золотистого летнего утра. – Заря прошла, мой дорогой…

– Нет же… – Эдвард облизнул пересохшие губы. – Аврора это…

– Девушка? – догадалась мать.

– Мы должны были… – Мысль Эдварда куда-то поплыла, спуталась с обрывками других впечатлений. Снова навалилась сонливость, но тревога и ощущение того, что нужно срочно что-то сделать, кого-то разыскать, не прошли. Перед глазами вдруг возник образ прекрасной женщины, и Эдвард стал мучительно вспоминать, где он ее видел. На картинке? В кино? Нет, ему вдруг отчетливо вспомнилось, что они связаны некими волшебными узами, и его охватило желание поскорее вырваться из когтей безумной слабости. Но она и не думала его отпускать. – Я…

Тут почти бесшумно открылась дверь и прозвучал третий, незнакомый голос:

– Как наши дела?

– Проснулся, но очень слаб и как будто снова засыпает, – тихо и взволнованно пробормотал отец.

До Эдварда его слова доносились, будто из соседней комнаты, и с каждым мгновением все отдалялись.

– Сейчас вам надо уйти, – деловито распорядился голос. – Полагаю, все складывается как нельзя лучше. Пусть отдыхает. Я позвоню…

Последнее, что Эдвард увидел на грани между сном и реальностью, было лицо той же женщины, вновь нарисованное воображением. Их разделяла пара дюймов. Он заглянул в глубины ее карих глаз, заметил в них горящую ровным спокойным светом любовь и с легким сердцем погрузился в целительное забытье.

10

Проснувшись утром, хоть на сердце и лежал груз печали, Аврора тут же задумалась, как жить дальше. Ее не тошнило, голова не кружилась, но грудь продолжала побаливать, и заныл низ живота – ощущения были знакомые и все же, как ей казалось, несколько иные.

Она взяла мятый листок бумаги с тумбочки у кровати, развернула его и долго всматривалась в цифры и буквы, будто они были неким шифром. Да, надо уехать, отчетливо прозвучало в голове. Тем более что представляется столь редкая возможность. После того что случилось, исцелят лишь грандиозные перемены, новые знакомства и впечатления. Вернуться всегда успею. Ральф прав.