Книга Венец безбрачия - Фрида Митчелл

Если 6ы Анджелина закрыла глаза, но слезы продолжали струиться по ее лицу. Она и без того не знала, что делать, а тут еще эта кровать… Неужели Крис намерен закрепить их брачный союз немедленно?.. Сердце у нее бешено застучало. Ей и самой безумно хотелось этого, но не будет ли потом расставание еще более болезненным для них обоих? Как это бывает у мужчин?

Совершенно обессиленная, Энджи опустилась на корточки, а сверху ее хлестали горячие струи воды.

Кристофер озабоченно окликнул ее, и, поняв, что прошло уже очень много времени, Анджелина попыталась крикнуть ему, что с ней все в порядке, но слезы, комом стоявшие в горле, не дали ей сделать это. Почти тут же он вошел в ванную, и сквозь пластмассовую перегородку она увидела его силуэт. Он уже разделся, готовясь принять душ, но, щадя ее чувства, обмотал бедра полотенцем. Когда он проскользнул в кабинку, Энджи обуяла паника.

— Какого черта?.. — попыталась возмутиться она, но Крис сгреб ее в охапку.

Рыдая, она прижалась к его теплой, твердой груди. Он вынес ее из кабинки и, усевшись в большое плетеное кресло, пристроил у себя на коленях.

— Хватит, хватит, любовь моя! Не изводи себя, ради всего святого! — услышала Анджелина его ласковый голос, но не в силах была ответить.

Накопившиеся за недели, если не за годы ожесточенной борьбы с собой отчаяние и усталость прорвались наружу, лишив ее всякой способности хранить самообладание.

Кристофер баюкал ее, как ребенка, и, утирая слезы с лица, что-то тихо и успокаивающе бормотал. Энджи плакала, пока слезы не иссякли. Всхлипнув в последний раз, она замолкла.

— Должен тебе сказать, что ни разу не видел, чтобы женщина приходила в такое отчаяние от того, что ей предстоит разделить со мной постель, — полушутливо сказал Крис, и Анджелина, обхватив его за шею, прижалась лицом к его плечу. — Послушай, детка, я не знаю, что с тобой происходит, но готов подождать, понимаешь? Если ты неважно себя чувствуешь, или боишься чего-то, или перенесла какую-то душевную травму в прошлом, не надо себя насиловать. Я женился на тебе потому, что люблю тебя — и только тебя, запомни это. Всю тебя — твое сердце, душу и тело. Но если тебе нужно время, чтобы созреть до физической близости, я подожду. Не нужно бояться!

Если бы ты только знал, с болью подумала Анджелина.

— Крис… — всхлипнула она.

— Еще раз повторяю, Энджи: тебе ничего не грозит, я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Она слышала глухой стук его сердца и видела, как напряжена обнимающая ее рука.

— Ты ничего не понимаешь! — Девушка подняла к нему опухшее от слез лицо, и в глазах ее застыла боль. — Все так сложно… — Она снова обвила его плечи руками. — Но я хочу тебя, хочу тебя, хочу!..

— Энджи! — простонал Кристофер. — Я готов был дать тебе время, но, когда ты говоришь такое, мне слишком трудно сдерживать себя.

Он попытался отодвинуться от нее, но Анджелина прижалась к нему еще плотнее.

— Мне не нужны слова! — Она запрокинула лицо, подставляя ему губы. — Я хочу тебя! Я не боюсь тебя и никогда не боялась!

— Энджи, это вовсе не игра. Если мы займемся с тобой любовью, я уже не смогу остановиться, понимаешь?.. Черт, я слишком долго ждал…

— Знаю, знаю!..

Его нежность и самоотверженная готовность отказаться от того, чего он хотел больше всего на свете, обезоружили ее и лишили возможности сопротивляться. Перед такой неудержимой волной любви и страсти она была бессильна. К тому же и сама желала его. В конце концов это была их первая брачная ночь.

— Я хочу тебя, Кристофер, и очень люблю! — повторила Анджелина.

Он встал, удерживая ее на руках, и полотенца упали на кафель. В зеркале она увидела отражение Криса и поняла, с какой страстью ему приходится сейчас бороться. Он понес ее в спальню, жадно целуя в губы, а она, застонав, изогнулась в его руках.

Он опустил ее на безбрежную кровать, и, открыв свои подернутые поволокой глаза, Энджи прочла в его лице такое же желание.

— Крис!

— Ты прекрасная, ты самая прекрасная на свете! — тихо шептал он. — Я буду осторожен, не волнуйся!..

Он целовал ее тело с нежностью, но это действовало так возбуждающе, что Анджелина сама себя не узнавала. Его губы и руки пробуждали в ней опьяняющую страсть, и она всхлипывала от нетерпения, чувствуя, как раскрывается навстречу ему. Он сдерживался, терпеливо подводя ее к главному моменту близости.

Наконец Кристофер приподнял ее бедра и двинулся навстречу, медленно проникая в жадно принимавшее его тело. Губами заглушив болезненный вскрик Анджелины, он помедлил, давая ей время привыкнуть к его присутствию внутри, а затем начал плавно двигаться, постепенно убыстряя темп.

Изнемогая от вспыхнувшего, как пламя, наслаждения, она легко подстроилась под ритм этих движений, принимая его в себя с все большей жадностью, пока наконец всепоглощающая страсть словно прорвала какую-то плотину. Они одновременно содрогнулись в момент наивысшего пика наслаждения, и Энджи хрипло выкрикнула имя любимого.

Медленно, очень медленно она возвращалась в реальный мир, сонно прижимая голову к изгибу его могучего плеча и чувствуя, как он нежно целует ей макушку и лоб.

Должно быть, Анджелина тут же заснула, потому что, когда она снова открыла глаза, комнату уже наполнял серый отсвет начинающегося дня. В теплых и уютных объятиях Криса она чувствовала себя счастливой и защищенной от всех невзгод. Ей трудно было припомнить, когда в последний раз она спала так сладко…

Мысль эта промелькнула в последний, сладкий миг перед окончательным пробуждением, а потом глаза Анджелины распахнулись, наполнившись ужасом.

Она окаменела и, придя в себя, попыталась высвободиться из крепких объятий мужа и соскользнуть к краю кровати.

Что ты наделала? — говорила себе она. Тебе нельзя было спать с Крисом, а тем более отдаваться ему с такой беззаветностью. Нужно было все свести к сексу, к плотскому удовольствию. Ты не должна была открывать ему душу и сердце, потому что это бесконечно осложнит ваше грядущее расставание.

По спине у Энджи пробежал холодок. Как теперь уйти от Криса?

— Ты куда-то собралась? — услышала она его тихий, удовлетворенный голос и, замерев на самом краю безбрежной кровати, обернулась.

— Я… Мне нужно в ванную, — выдавила Анджелина.

— Возвращайся поскорее, радость моя! — промурлыкал он.

Она сидела и в замешательстве смотрела в его красивое, бесконечно родное лицо, на котором светилась нежность. Он, наверное, думал, что она робеет после их первой ночи, и если бы обстоятельства были иными, то, вероятно, так и было бы. Но сейчас Анджелине было не до девичьей стыдливости. Она собиралась сказать Кристоферу то, что должна была сказать несколько лет назад, потому что, если бы сделала это тогда, не было бы этой мучительной цепи полупризнаний и недоговорок, заведших ее в беспросветный тупик.