Книга Девица с выкрутасами - Иоанна Хмелевская

Нет, она этого не допустит ни за что на свете!

До безобразия трезвая Павловская уселась рядом, попросила содовой, сифон стоял у Стаси за спиной. Несмотря на полный ералаш во всём организме, она умудрилась-таки наполнить и передать подруге стакан, ничего не разбив. А поскольку образ Лёлика всё сильнее крутился у неё в голове, а противная Павловская подтвердила, что в кухне и в самом деле сидит его невеста, Эльжбета, Стася насела на соседку с вопросом:

— А она девственница? Слушай, эта его девушка — девственница?

— Откуда мне знать? — с холодным равнодушием отвечала Павловская, поскольку сие обстоятельство было ей глубоко безразлично.

— О чём это она? — изумилась Гонората. — Спятила, что ли?

Павловская пожала плечами:

— Совсем у неё ум за разум зашёл. Где Эльжбета и где девственность, полный бред…

— А я — девственница! — победно заявила Стася и съехала с табуретки, разбив по пути рюмку.

Подобное продолжение банкета Гонорату никак не устраивало, она помогла гостье подняться и усесться поудобнее.

— Тебе плохо? Стася, может, я тебя домой провожу?

— Фигушки! — икнула Стася, вцепившись в стол. — Со мной полный порядок. Я… Лёлика по…жду.

— Напилась, — констатировала Павловская. — Блевать будет. Тащи скорее таз с водой.

На эту прелестную сцену и угодил вернувшийся на балкон Лёлик. Шокированный герой-любовник немедленно предложил:

— Отведите её домой! Вот, чёрт…

— Она не хочет. Желает тебя дождаться.

— Ну, вы, девчонки, даёте…

Гонората с тазом успела в последнюю минуту, брат не выразил ни малейшего желания ей ассистировать при отлично ему известных симптомах, забрал очередной стакан с живительной влагой и исчез с горизонта. Он опять появился, когда Стасе удалось в общих чертах вернуть себе человеческий облик, и хотя в голове ещё шумело, но прочими компрометирующими явлениями это головокружение уже не сопровождалось. Она рухнула в шезлонг, который Гонората скоренько расставила на всякий случай.

Амант объявил, что они с невестой уходят. Стася, совсем уже не владея собой, завопила:

— Но ты же вернёшься? Ты должен вернуться, я подожду! Ведь я же девственница! Раз говорю, то так оно и есть!

Гонората, в конце концов, не выдержала:

— Что, совсем невтерпёж?

— Сказать-то каждый может, — рассмеялся Лёлик.

В Стасином состоянии, если уж на то пошло, ничего из ряда вон выходящего не было. Ну, упилась девчонка до хвастовства, только и всего, проспится и даже не вспомнит, что болтала. Неловко немножко, да чего не бывает!

— А я тебе докажу! — с пьяным упорством настаивала Стася, пытаясь подняться из шезлонга, что оказалось не так-то просто. — Могу доказать! Хочешь?

Климчак от души веселился:

— Кто ж откажется. Спокойной ночи, паненки, я пошёл.

— Не нравится мне всё это, — буркнула вполголоса Гонората, проводив брата взглядом, и принялась потихоньку убирать со стола.

— Перебесится, — бросила ей Павловская.

— Прямо не знаю. Может, и перебесился бы, да только присосалась она, что твоя пиявка. По мне, так уж лучше бы Стася…

Истомлённая переживаниями Стася их диалога не слышала, задремав в шезлонге, где её никто не беспокоил. Гонората, перетаскав посуду в кухню, вернулась на балкон и озабоченно спросила:

— А с ней что будем делать?

Павловская пожала плечами:

— Она тут что-то о хате с Лёликом бормотала, слушай, похоже, не успокоится, пока его не заполучит. Может, им на вашу дачу поехать, а?

— Пусть едет, если так хочет. Не здесь же ей ночевать.

— Прохладно становится. В кухне уже пусто?

— Пусто.

— Пошли туда…

Стася достаточно легко позволила переместить себя на кухню, но, усевшись на козетку, уснула мёртвым сном. Гонората честно пыталась разбудить гостью и предлагала отвезти домой, но в ответ получила наглое заявление, что Стася ждёт Лёлика и без Лёлика с места не двинется. Ну, нет так нет, пусть с ней этот болван и возится!

Когда уже поздно вечером Лёлик наконец вернулся, разбуженная Стася начала понемногу трезветь. Чувствовала она себя неважно, но в ситуации ориентировалась целиком и полностью. Вместо того чтобы ехать домой, поедут на их дачу, именно она поедет, а не эта Элька! А там видно будет, не иначе как настал момент доказать ему, насколько она отличается от всех тех распутных девиц, какое она исключение, а значит, достойна стать избранницей и законной женой.

Оказавшись на участке, Стася совсем протрезвела и прекрасно видела, что Гонората калитки не заперла, а просто прикрыла. Даже и не думала к этой калитке приближаться, Лёлик ей нужен был во что бы то ни стало, поэтому и притворялась, что верит, будто она заперта, но всё-таки боялась. Как-никак впервые наедине с мужчиной и готова ему отдаться, но только никакой инициативы с её стороны, пусть он её завоёвывает, пусть старается, а она для виду, конечно, чуток посопротивляется…

В темноте Стася споткнулась и упала, здорово ударившись о что-то твёрдое и мокрое. Из носа пошла кровь, и только потом разобрала, что приложилась о кочан капусты, практически под ногами невидимый. Она уже и раньше спотыкалась о какую-то деревяшку, ещё что-то ногой задела, но боли почти не чувствовала. Лёлик озаботился и в своей заботе зашёл слишком далеко, а Стася так быстро и сразу была не согласна. Пришлось протестовать, да и зябко стало, ветрено, уж лучше и правда в подвал.

Понятное дело, убежать она могла двадцать раз, но о бегстве даже и не помышляла, оценила старания Лёлика — плащ постелил и простыню, всё как положено, а с раздеванием это уж он переборщил. Пусть не думает, что она такая податливая, пришлось ему потрудиться и ей помочь. Протестуя и угрожая, Стася дипломатично переждала, пока он управится с брюками, на словах сопротивляться можно было сколько угодно, слова же ничего не стоят. А как он упоительно убеждал её сдаться! Всё, как заведено, она сопротивлялась, он преодолевал сопротивление…

Ну, теперь он сам наконец убедится, а то ведь до последнего не верил!

И тут грянул гром с ясного неба.

Ведь он-то не пил. Как же мог так ошибиться? Выходит, соврал, имел наглость заявить, что нет у неё никакой столь бережно хранимой добродетели. Оскорбил до глубины души! Посмел пренебречь столь торжественно преподнесённым ему сокровищем!

Обида и злость окончательно протрезвили Стасю, и она чуть ли не в драку полезла с Лёликом за свою, уже бывшую, добродетель. Тому было по барабану, он просто констатировал факт, только и всего, но для Стаси это стало вопросом жизни и смерти, и она от пережитого нервного возбуждения, обиды и злости даже расплакалась. Но плакала совсем чуть-чуть, верх взяла настырность, ведь после столь страстного свидания Лёлик обязан был на ней жениться, сам говорил, что только на девственнице! А теперь что? Она этого так не оставит и требует, чтобы женился. Что он себе думает?!