Книга Все золото мира - Джанис Мейнард

Водитель кивнул:

– Да, сэр. Вся семья собралась в замке, даже Девлин и Джиллиан, которые живут в Атланте.

Пирс сильнее разволновался, увидев вдали дом Волффов. Вот он, Волфф-Маунтин, расположенный в седловине между двумя подъемами на вершине горы. Впечатляющее и массивное строение с зубчатыми бойницами.

Когда они подъехали по круговой дороге к входу, их вышел встречать Винсент Волфф.

Он помог Никки выйти из автомобиля и уставился на нее:

– Вы его подруга?

Никки тут же покачала головой:

– Нет, сэр, я…

Пирс положил ей руку на плечо:

– Она мой друг. Я подумал, что мне понадобится группа поддержки.

Винсент засмеялся, но как-то напряженно, будто редко веселился:

– Ясно.

Пирс немного постоял на месте, желая почувствовать атмосферу. На такой высоте легкий ветер был почти прохладным, несмотря на летнюю жару в долине. Наклонив голову, он встретил острый взгляд Винсента и печально пожал плечами.

– Не представляю, что нас ждет, – сказал Пирс.

Винсент кивнул:

– Я тоже пока этого не знаю. Все, за исключением детей, собрались в столовой. Я сказал им, что ты мой сын, но не более того. Я решил, что будет легче объяснить все всем сразу.

– Они вряд ли обрадуются.

Винсент нахмурился:

– Что ты имеешь в виду?

– Я полагаю, они будут подсчитывать, насколько сократится их наследство. Ведь в семье появился еще один рот.

Волфф явно рассердился:

– Не говори ерунды. У нас денег более чем достаточно, и потом, я в курсе, что ты богат.

– Не так, как вы, – лаконично и искренне ответил Пирс. Трудно представить, сколько понадобилось денег, чтобы построить такое огромное жилище в удаленном месте.

Хотя Пирс с удовольствием остался бы на открытом воздухе, откладывая встречу, Винсент провел его и Никки в дом.

– Мы не кусаемся, – сказал он, словно прочтя мысли Пирса.

Никки молчала и наблюдала за происходящим. Пирсу не хотелось признаваться, что, несмотря на размолвку, ее присутствие очень помогает ему сохранять самообладание.

Переступить через порог столовой оказалось для него сложнее всего. Никки положила руку на его предплечье и тихонько сжала. Ее молчаливая поддержка была одновременно полезной и обидной. Если бы не Никки, Пирсу не пришлось бы приезжать в этот дом.

За столом было три свободных места. Винсент указал места своим гостям и занял свое место. На них уставились тринадцать пар глаз.

Откашлявшись, Пирс поднял руку:

– Здравствуйте! Я – Пирс Эйвери. Это Никки Пэрриш.

Мертвая тишина была тяжелой и зловещей.

Пирс посмотрел на Винсента и пожал плечами.

– Вы устроили это шоу, поэтому ведите его сами, – сказал он, стараясь не выглядеть полным ослом. Чего, черт побери, хочет добиться этот старикан?

Винсент посмотрел на собравшихся за столом, его старые, покрытые пятнами руки дрожали.

Пирс тоже огляделся. Мужчины были красивыми и широкоплечими и очень похожими друг на друга. Женщины отличались друг от друга цветом волос и фигурами. Пирс знал, что трое мужчин – сыновья Виктора, а двое других и одна из женщин – дети Винсента. Он узнал только Девлина Волффа, которого видел на вечеринке.

Наконец Винсент заговорил:

– Я сказал всем вам, что этот человек – мой сын. И я полагаю, вы решили, будто давным-давно у меня была любовная связь на стороне. Но правда намного сложнее.

Пирс не сводил глаз со старика, не в состоянии выдержать любопытства на лицах всех, кто за ним наблюдает. Никки сидела рядом, и хотя не прикасалась к нему, ему казалось, что она каким-то образом его охраняет. Глупо, конечно, но он действительно чувствовал тепло ее тела.

Первым заговорил Виктор:

– Не мучай нас. Рассказывай.

Винсент кивнул:

– Начну с самого начала. Возможно, вы не знаете, что, когда мы с Долорес решили обзавестись детьми, возникли проблемы. У нее было два выкидыша. Когда мы наконец узнали, что она забеременела, то были на седьмом небе от счастья. У нее постоянно менялось настроение, поэтому я немного волновался, как она выносит ребенка, и терпеливо сносил ее плохое расположение духа. Когда пришло время рожать, мы поехали в больницу. – Внезапно он умолк и посмотрел на Пирса и Никки. – Мы с Виктором жили тогда в Шарлотсвилле.

Волфф-Маунтин был построен через пять лет после смерти Лоры и Долорес.

Пирс отрывисто кивнул. После того как Никки призналась, что искала информацию о Волффах, он сделал то же самое. Пирс прочел о трагическом похищении женщин во время их похода по магазинам. Несмотря на уплаченный выкуп, обеих молодых жен Волффов хладнокровно убили. Пирс вздрогнул, будто увидел призрак в комнате. Если бы его жизнь сложилась иначе, он еще мальчиком остался бы сиротой.

Винсент продолжал, все смотрели на него.

– Роды были долгими, как это часто бывает с первенцами, но прошли успешно. Какое-то время я находился в родильном зале по просьбе жены. Но я часто выходил. Мужчины моего поколения не принимали столь активного участия в родах, как нынешние папаши. Именно в тот момент я остро чувствовал разницу в возрасте со своей молодой женой. – Он криво усмехнулся. – Я был в коридоре и собирался выпить кофе, когда услышал суматоху в родильном зале. – Он глубоко вздохнул. Казалось, все собравшиеся наклонились в его сторону. – У нас родились близнецы, – просто сказал он. – Это было чудо. В то время ультразвук использовался редко, поэтому врач не делал жене УЗИ. Нам сказали, что во время беременности один ребенок спрятался за другого, поэтому врач слышал только одно сердцебиение. Долорес была в шоке, как и я. Но мы обрадовались. – Он вытер глаза и высморкался в носовой платок. Засунув платок в карман, он продолжал: – Младенцы родились на рассвете, поэтому мы решили сообщить об их рождении утром. А так как мы ужасно устали, то на некоторое время позволили унести малышей в детское отделение, чтобы немного отдохнуть. – У него дернулся кадык, глаза снова наполнились слезами. – Через несколько часов пришла врач и сказала, что один из близнецов умер. Выжил только Девлин.

Воцарилась тишина. Девлин откинулся на спинку стула, в его глазах стояли слезы.

– У меня был брат-близнец? – хрипло спросил он.

Винсент кивнул:

– У Долорес началась истерика, я был вне себя от горя. Она заставила меня поклясться, что я никому не расскажу о том, что случилось. Она чувствовала, что не сможет спокойно об этом вспоминать. Ей казалось, будет лучше, если никто ничего не узнает. Она хотела стереть воспоминания о ребенке, словно его никогда не было. Она умоляла меня снова и снова, а я был готов на все, чтобы она успокоилась. Поэтому я поклялся. И я не нарушал свою клятву до сих пор.