Книга Дрессированные сучки - Виржини Депант

Таких, как Соня, занимало одно — агония Организации, они хотели быть в курсе всего, знать, кто до сих пор сопротивляется…

Я спросила (а куда денешься?):

— Королева-Мать все еще недосягаема?

Я так и так задала бы этот вопрос, но в данный момент блюла интересы Виктора.

— Она хочет тебя видеть.

Соня выразительно нахмурила брови, кивнув в сторону водителя, — не дай бог, я произнесу вслух ее имя. Шоферы такси, они такие, никогда не знаешь, на кого нарвешься!

Я снова подивилась про себя звериной интуиции Виктора.

— Куда это мы направляемся?

— Не забивай себе голову… Где ты прячешься? Мы тебя потеряли… Даже Гийом не в курсе… Работаешь одна, с какой-нибудь девкой?

— Ты о Мирей? Да нет, мы не часто видимся… Честно говоря, мне так все обрыдло, что я сижу, как крот, в своей норе… Уж больно противно…

Когда годами встречаешься каждый день с одними и теми же людьми, а потом исчезаешь, естественно, что они начинают задавать вопросы…

Когда мы остановились на красный свет, какой-то хмырь на тротуаре, оравший на свою собаку, изо всех сил стеганул ее поводком. Соня чуть не раздавила меня, рванувшись к окну, и с ходу понесла его:

— Эй, хренов выблядок, оставь пса в покое! Поработай лучше над своим отростком! Гляди, какой он крошечный! Чтоб тебя, сволочь!

Машина тронулась с места, Соня отодвинулась, кипя от ненависти.

— С ума схожу, когда мужики бьют собак… Кретины недоделанные…

Такси спускалось вниз с холмов. Королева-Мать наверняка все узнала, почуяла, разглядела на кофейной гуще… или прочтет по моему лицу, что мы видимся каждый день и он надеется ее найти с моей помощью.

Соня сменила тему, перейдя от ублюдков, издевающихся над собаками, к грязным шлюхам, истязающим своих детей.

— Эти дешевки гуляют с малышами в парке и то и дело орут на них, дергают, требуют, чтобы те хорошо себя вели и слушались, не то… Ничтожества!

Барабанная дробь тревоги внутри, напряжение, паника…

Вот только отказаться ехать я не могла.

Машина притормозила у "Макдоналдса", мы вылезли, дошли пешком до улицы, где находился бассейн.

Соня объясняла:

— Я позвонила тебе утром, попала на Гийома, но он сказал, ты теперь редко бываешь дома днем… Ты что, совсем охренела: твой брат последний день во Франции, а ты его бросаешь?

— Увидимся вечером. Не учи меня жить!

— Дело твое, конечно… Я просто сказала… Но это странно как-никак… Нашла кого-то?

— Десять минут назад я тебе объяснила: сижу одна, всех ненавижу, столько всего случилось, что смеяться нет охоты… Усекла? Или через пять минут снова полезешь в душу?

— Да брось ты заводиться, я только предположила…

— У нас встреча с Королевой-Матерью или мы так, пройтись приехали?

— Встреча, встреча, не кипятись. Она будет довольна, что я тебя все-таки нашла…

— А почему она сама мне не позвонила?

— Опасается, сторожится… Гийома-то она любит, дело не в нем… Просто не хочет рисковать…

— Да почему она так трясется? Теперь, когда они отобрали у нее весь бизнес…

— Бизнес — да, но им нужно кое-что еще.

— Еще далеко?

— Почти пришли.

— Зачем я ей?

— Потому что она тебя любит.

Соня посмотрела на меня, как на счастливицу, и добавила с полной убежденностью:

— Ты знаешь, как она тебя любит!

— А почему ты с ней в контакте?

— Королева-Мать все знает! Даже из тени она за нами наблюдает. В тот день, когда я ей понадобилась, она позвонила прямо в номер — нашла меня "на раз"…

О да, а мне остается только молиться, чтобы она и вправду меня любила…

17.45

Мы вошли в неприметный дом из серого камня, стоявший посреди заросшего травой сада. Вроде не пустует, но и сказать, что в нем кто-то живет, не скажешь.

Соня постучала, открылось окошечко. Мы инстинктивно отступили на шаг — сработал рефлекс, выработавшийся на площадке Чекинга. Девушка, открывшая дверь, явно была старожилкой, хотя с уверенностью я бы утверждать не взялась: она была в джинсах, ненакрашенная и без каблуков, а как известно, все эти детали преображают женщину до неузнаваемости.

От страха у меня крутило кишки — так бывало, когда я в детстве возвращалась домой с опозданием и точно знала, что мать меня ждет и наверняка устроит разнос.

На первом этаже было полно девушек в джинсах и белых рубашках — новая униформа меняла облик, но тоже очень шла им. Стиль "городская войнушка". Не такой помпезно-вечерний. Одна из них проводила нас на второй этаж. Я почти смирилась с мыслью о том, что, если Королева-Мать затаила на меня зло, шкуру спасти не удастся.

В первый момент я просто не поняла. Женщина, оплывшая, в бесформенном сером спортивном костюме, бритый череп. Под тусклыми глазами дряблые мешочки, слишком крупный, слегка лоснящийся нос. Я остановилась на пороге практически пустой комнаты, где сидела эта баба, а Соня подошла к ней поздороваться. Голос тоже изменился, но не так сильно. И я шагнула в комнату.

Она выглядела лет на двенадцать старше и утратила всю свою величавость.

Я протянула руку, сказала, извиняясь:

— Я тебя не узнала… Мне так неловко.

Она поднялась, ответила на рукопожатие, задержав мою ладонь в своей.

— Напротив, ты меня успокоила. Если даже ты не поняла, что это я…

Палка о двух концах. Камень с души, потому что эта опасная женщина вроде как ничего ко мне не имеет. И одновременно жутко гадливое чувство — я не хотела видеть ее такой.

Она сказала:

— Рада встрече с тобой, Луиза.

Доброжелательный взгляд.

Она сутулилась. Утратила спесь.

Королева-Мать опустилась на стул, кивком предложила сесть и нам. Мне показалось, что она как-то скукожилась. Усохла, подурнела. Я ответила:

— Думала, никогда больше тебя не увижу… Нам тебя не хватало… Мы… как бы это сказать… слегка растерялись…

Я улыбалась, произнося все это небрежно, как бы между прочим, но все-таки договорила до конца:

— Чувствовали себя беспомощными кретинками.

Она потерла щеку, подбирая слова, но виноватой не выглядела.

— Все пошло не совсем так, как я планировала. И я не могла… Нужно было сначала кое-что уладить… Но теперь все в порядке, я смогу начать другое дело.

Она повернулась к Соне.

— Спустись, пожалуйста, на первый этаж. Ненадолго, я за тобой пришлю…