Книга Закон Меченого - Дмитрий Силлов

Берцы я ношу тяжелые, с обточенным рантом, усиленным стальной оберткой и покрашенным черной краской. И незаметно на общем фоне ботинка, и в драке вещь незаменимая. Вот тем рантом и тюкнул я Халка чуть пониже скулы.

Охотник покачнулся от неожиданности, но на ногах устоял. Крепкий парень, другой бы от боли и звезд в глазах тут же скопытился.

Из разорванной щеки хлынула кровь, выбитый зуб стукнул об пол, подпрыгнул и закатился под решетку торговца. Что ж, может быть, в следующий раз его хозяин будет следить за тем, кого называет фраером в «малине». Ибо если тебя так обозначили, и ты на это не отреагировал, значит, быть тебе им до скончания века. И не только среди бандитов. Цыганскую почту никто не отменял, и не сегодня, так завтра вся Зона будет знать, что Снайпер не просто в плен попал — это с каждым может случиться, — но и новую «масть» принял безропотно.

Если с первого раза не получилось, не надо ждать последствий. Надо развивать успех. Второй удар я послал в колено противника — каблуки у меня тоже обработаны соответствующим образом. Но, видать, не забыл Халк, чему учили его в Легионе.

Не обращая внимания на кровь и боль, охотник за головами рванул назад ногу, в которую я метил, одновременно приседая и перехватывая мою ступню. Не будь у меня кисти связаны за спиной, я бы успел выдернуть ногу из его граблей за счет резкого рывка рук и туловища. Но, как говорится, история не терпит сослагательного наклонения.

Капкан захлопнулся. И, судя по тому, как начал поворачиваться корпус Халка, я уже понял, что сейчас будет. Поймав ногу противника, не надо проводить сложных и энергозатратных приемов. Достаточно просто крутануть стопу в любую сторону так, словно хочешь резко сорвать гайку с резьбы. И все. Если рывок силен и в движение включен весь корпус, связки голеностопа рвутся как нитки, а сам сустав травмируется страшно и надолго. Во всяком случае, полноценно ходить враг сможет не раньше чем через полгода — и то если операция проведена своевременно.

Полгода в запасе у меня не было, потому мне ничего не оставалось, как оттолкнуться от пола другой ногой и, вертанувшись в воздухе в направлении вращения, со всего маху грохнуться на пол. Ногу я спас, но с остальными частями тела назревали проблемы.

Отпустив мою конечность, охотник за головами всем телом бросился вперед. Тяжелая туша грохнулась на меня сверху, впечатывая в пол, сгусток крови, вылетевший изо рта Халка, шлепнулся мне на лицо.

— Убью!!! — взревел гигант, занося над моей головой сжатую в кулак мясную кувалду.

Зря это он. В смысле, что орать в драке — последнее дело. Силы расходуются понапрасну, к тому же можно пропустить что-то важное. Например то, что противник не ждет покорно, пока твой кулак опускается ему на переносицу, а пытается встать на мостик, чтобы сбросить с себя не в меру крикливого оппонента.

На этот раз подвела Халка именно привычка мести языком, где надо и где не надо. В драке оно не надо особенно. Похоже, за всплеском эмоций охотник за головами так и не понял, каким образом слетел с меня и с какой это радости на него так стремительно надвигается решетка бандитского магазина.

Тот, кто собрался убивать беспомощную жертву, обычно не готов к тому, чтобы защищаться. Просто мозг не успевает переключиться с одной установки на диаметрально противоположную. Наверно, потому Халк даже руки выставить вперед не успел, чтобы смягчить удар. Противный хруст услышали все. Только сейчас я заметил, что в баре абсолютно тихо. Нормальная реакция людей на одно из древнейших развлечений человечества — затаив дыхание следить, как дерутся другие.

Но смотреть было пока особо не на что. Халк, не слабо приложившийся макушкой об металл, зацепился пальцами за решетку и мотал башкой, пытаясь восстановить привычную картину мира. Я же, выйдя на лопатки, прыжком поднялся на ноги и просто ждал. Чего? А кто его знает? Будущего, наверно. Светлого ли, не очень ли — большой вопрос в такой ситуации.

— Убью, на хер, — сказал Халк, продолжая мотать головой, словно контуженный пулей припять-кабан. — Теперь точно убью.

С учетом его положения, прозвучало это не очень убедительно. Но при этом охотник за головами оставался более чем серьезным противником. Особенно в моем случае. Руки связаны, раненая нога разболелась не на шутку. К тому же теперь Халк, понятное дело, прежних ошибок не допустит и постарается расправиться со мной с наименьшим ущербом для себя.

Гигант медленно поднялся на ноги, сплюнул на пол набежавшую кровавую слюну, нехорошо усмехнулся разорванным ртом и пошел на меня. При этом его рука скользнула под куртку, и я уже знал, что он сейчас оттуда вытащит.

— Не попятнай центрровой товар, — раздался за моей спиной хриплый голос. — Фарш нынче не в цене, а за пацана, которрый так ластами буцкать горразд, барыги реальные лавэ отвалят.

Голос я узнал. Не узнать его было трудно — тот, кто слышал хоть раз эти львиные раскаты, с другим его вряд ли спутает. Только у великого барда прошлого слышал я похожее раскатистое «ррр» и слегка растягиваемые согласные.

— А часто ты, Йога, вечных кентов в товар записываешь? — поинтересовался я не оборачиваясь. — Хороший бизнес?

На мгновение вокруг повисла мертвая тишина, в которой отчетливо, словно удары сердца, раздались два удара подкованных ботинок Халка. Охотник за головами не спешил — его жертве все равно некуда было деться, а за стуком адреналина в виски чужих слов не слышно. Но то, что ударило в стены и потолок огромного зала, не услышать было сложно:

— Стоять, бычаррра!!!..

Халк аж присел на месте. Как и те, на пересыльной тюрьме, четыре года назад…

— …Стоять, бычаррры!!!

В руке парня что-то блеснуло. Но этого явно было мало против троих качков, которые медленно окружали худого, но духовитого пацана в дорогой джинсовке.

— На пять-шесть решил нас взять, сявка помойная? — прошипел один из амбалов, разминая кисти и пытаясь скрыть замешательство.

Рев у потенциальной жертвы был и вправду жуткий, но один голос мало что решает, когда есть конкретная задача от «кума» — опустить арестанта, стремящегося в «воры». А лезвие, выломанное из бритвенного станка, неважное оружие против троих беспредельщиков, уверенных в своей силе и безнаказанности.

— Мойкой своей в обиженке по вене себе распишешься, козырь недоделанный, — хохотнул второй амбал, достав из кармана опасную бритву и выписав ею в воздухе замысловатую восьмерку.

— Тормози, актив.

Тихий голос, раздавшийся с угловых нар у окна, оказал на качков большее впечатление, чем рев обреченного парня.

— Але, ты кого активом обозначил?

Самый крупный из троицы повернулся к говорившему. Ясно было, что связываться ему не хотелось, но в то же время обвинение в сотрудничестве с администрацией тюрьмы смыть можно только кровью. Потому своим вопросом он давал возможность человеку у окна «съехать с темы». Хотя сделать это после сказанного было довольно сложно.