Книга Девять уроков - Кевин Алан Милн

На место мы в итоге приехали последними, и я уже начал опасаться, что пропущу начало игры. Дверь нам открыла Стейси, ближайшая подружка Эрин.

– Выглядишь просто восхитительно! – воскликнула она при виде моей жены. Женщины энергично обнялись. Затем Стейси повернулась ко мне: – Привет…

– Ты же помнишь моего мужа Огаста? – спросила Эрин, прежде чем я успел открыть рот. – Он решил, что тоже хочет пойти со мной на вечеринку.

Стейси глянула на меня с долей удивления, но ничего не сказала. Когда мы вошли в гостиную, там уже сидело десятка три женщин. Я огляделся в поисках мужских лиц, но никого не нашел. Выждав пару минут, я выбрался в коридор, чтобы поискать комнату с огромным телевизором.

Голос Стейси догнал меня на полпути.

– Огаст, ванная вот здесь, – возвестила она, указывая на другой коридорчик.

Все тут же замолчали и уставились на меня. Раскрасневшаяся Эрин сидела в углу. Поймав мой взгляд, она нервно прикусила губу.

– На самом деле я искал других мужчин, чтобы посмотреть с ними футбол. – Я многозначительно коснулся своего джемпера.

Женщины – их было тридцать пять – дружно расхохотались.

– А тут больше никого нет, – выпалила Ребекка Сондерс. – Это же праздник подарков. Он для будущих мамочек. Мне бы не удалось затащить сюда мужа, даже если бы я привязала его к бамперу машины.

За ее словами последовал новый взрыв смеха.

– Но ты, должно быть, очень чувствительный муж, раз решил присутствовать на нашей встрече.

– Чувствительный – не то слово. – Я с трудом выдавил из себя улыбку, сжигая Эрин негодующим взглядом.

Та попыталась замять ситуацию, заявив, что, должно быть, что-то напутала и неправильно поняла слова подружки насчет игры. Как выяснилось в итоге, большинство мужей действительно собралось вместе, чтобы посмотреть футбол. Вот только сделали они это как можно дальше от праздника подарков.

Я уже собирался уйти, хлопнув дверью, но Эрин умолила меня остаться. Она заявила, что для нее это будет слишком большим унижением, и мне не оставалось ничего другого, как только задержаться в чисто женской компании. В конце концов, подумалось мне, я стоял на пороге открытия, которого удостаивались лишь немногие мужчины: мне предстояло лично ознакомиться с секретными обрядами, составлявшими суть этого загадочного праздника. Без сомнения, это была тайна тайн, и я рассчитывал вот-вот прикоснуться к ней.

Забегая вперед, скажу, что лучше бы я к этому и не стремился.

Оказалось, что бэби-шауэр – это не что иное, как причудливый набор так называемых игр и заданий, цель и смысл которых ускользнули от меня напрочь. Хотя явных победителей в этих состязаниях не было, всякий раз, когда мы завершали очередное задание, меня тут же записывали в проигравшие. Первым делом нам нужно было угадать содержимое памперсов, на которые вылили растопленные конфеты неизвестного происхождения.

– Месяц-другой, и вам придется менять памперсы, которые будут выглядеть точно также, – сообщила мне одна из женщин. В ответ я заявил, что не позволю своему ребенку есть конфеты как минимум месяца три.

Наконец, разобравшись с грязными памперсами, мы перешли к следующему состязанию. На этот раз мы должны были определить на вкус детское питание. Женщинам выдали крохотные баночки с аппетитным содержимым, вроде персикового коблера и яблочно-бананового крема. Мне вручили гороховое пюре, и все с интересом смотрели, как я приканчиваю баночку. Я шипел и плевался, но в конце концов все-таки проглотил ее содержимое.

После еды нам дали задание поменять на кукле подгузник с завязанными глазами (глаза были завязаны у нас, а не у куклы). Я показал не самое худшее время, но меня снова объявили проигравшим, поскольку я даже не потрудился положить куклу на спину. Но на тот момент мне было уже все равно. Единственное, чего мне хотелось, – поскорее сбежать отсюда, чтобы сохранить остатки самоуважения.

Увы, этого мне не удалось. Последнее соревнование состояло в том, чтобы как можно быстрее выпить яблочный сок из детской бутылочки. Как оказалось, это было вовсе даже не соревнование: просто дамам хотелось сделать мою фотографию в слюнявчике и с соской у рта. Как только им это удалось, все истерически расхохотались и объявили, что пришла пора разворачивать подарки.

Я уселся в дальнем углу, наблюдая за происходящим со стороны. Эрин было поручено развязывать подарки, а Эмме, крепкой рыжеволосой женщине, с которой я раньше не встречался, записывать всю необходимую информацию. Несложное, я бы сказал, задание, но бедняжку оно явно выбило из колеи. «Как пишется ваша фамилия?» – спрашивала она раз за разом. Или: «Подождите-ка, это футболка или рубашка?» И все в таком духе.

Смотреть на них было сплошной уморой. Стоило Эрин вытащить очередную вещицу – детское одеяло, комбинезон или что-нибудь в этом роде, – как все дружно принимались охать и ахать, будто ни разу в жизни не видели ничего подобного. «Это та-а-ак мило! – ворковали они. Боже, да это же просто бесценный подарок!»

Бесценный? Это про пакет памперсов? Чтобы не расхохотаться, мне приходилось охать и ахать вместе с остальными.

На полу уже валялись горы упаковочной бумаги, когда моя жена открыла очередной подарок. Им оказалась книга. Молча прочитав название, она сунула ее мне.

– Держи, милый, – заявила Эрин. – Специально для тебя: «Справочник идиота по пеленанию детей».

Несмотря на смешки окружающих, я постарался обратить все в шутку.

– Это потому, – спросил я, криво улыбаясь, – что я отказался пойти с тобой на прошлой неделе на семинар для молодых родителей? Или все из-за того, что я так неудачно перепеленал сегодня куклу?

Что мне всегда нравилось в Эрин, так это ее живость и непосредственность. Она никогда не скупилась на шутки, но порой они оборачивались против меня самого.

– Все потому, – заявила она без обиняков, – что ты и есть этот самый идиот.

Женщины дружно расхохотались. Казалось, ничего забавнее они в жизни не слышали. Но для меня это стало последней каплей. Отшвырнув книгу, я в ярости выскочил из дома. Мы с Эрин приехали на одной машине, но после пережитого унижения у меня не было ни малейшей охоты думать о ее чувствах. Пусть добирается домой, как хочет. Я уже завел машину, когда в дверях показалась Эрин. Придерживая руками живот, она заспешила ко мне так быстро, как позволяло ее положение.

– Стоп! – выдохнула она. – Прошу тебя, остановись. Огаста… пожалуйста. Мне очень жаль.

Я опустил стекло.

– Разве недостаточно того, что ты обманом затащила меня на глупую вечеринку, где мне пришлось заниматься всякой дамской чепухой? Оказывается, я еще и идиот. Ну, спасибо.

По щекам у Эрин заструились слезы.

– Прости, Огаст, я не знаю, о чем я думала. Да я вообще не думала в тот момент! И ничего глупее в жизни не говорила. Мне так жаль… Прости меня, пожалуйста!