Книга Перемирия не будет - Мейси Ейтс

– Готова?

Да. Она была готова вновь биться за жизнь. За жизнь с этим мужчиной.

– Готова, – отозвалась она и тут же, без предупреждения, нанесла удар ему в шею. – Один!

Сузив глаза, он молниеносным движением схватил ее за кисть и, дернув на себя, обозначил удар ладонью по щеке:

– Один!

– Черт! – Самира вывернулась из его рук и, отскочив, нанесла удар слева в корпус и тут же пробила ему снизу в подбородок: – Два, три!

Он вновь попытался схватить ее за руку, но она, увернувшись, ударила его в бок:

– Четыре!

Ферран, развернувшись, пошел в контратаку, но она моментально блокировала удар. Тогда он схватил ее за пояс и, оторвав от пола, потянул к себе. Извернувшись, она громко вскрикнула, и он от неожиданности ослабил хватку. Этого оказалось достаточно: вырвавшись, она в прыжке быстро перескочила через него, точно встала на ноги и впечатала ступню точно между его лопаток:

– Пять!

Он повернулся к ней. Грудь его вздымалась, дыхание с хрипом вырывалось из нее. Она понимала, что выглядит не лучше. Пот стекал по ее шее, заливал спину. Но это того стоило. Она должна была пробить этот каменный фасад.

Она поклонилась, демонстрируя уважение к поверженному противнику. Ферран отвесил ей ответный поклон.

– Итак, ты должен мне один ответ, – проговорила она.

Он поднял на нее глаза, лишенные всякого выражения:

– Что ж, спрашивай.

– Чего ты боишься?

– Тебе правда кажется, что я чего-то боюсь?

– Я знаю, что это так.

– Только того, что во мне.

– В каком смысле?

– Это уже второй вопрос, – сказал он. – Впрочем, я отвечу. Я должен сохранять контроль над собой. Любой ценой. Потому что в тот день я узнал не только о том, что за человек твой отец. Я понял, что я сам за человек. Знаешь, почему я все еще остаюсь тигром, запертым за решеткой? – Он приблизился к Самире и положил руку ей на горло. – Потому, что, если тигра выпустить, он уничтожит все на своем пути.

– Ферран, ты не…

– Не говори об этом, Самира.

– Буду, – в отчаянии сказала она, понимая, что не в силах растопить лед в его глазах.

– Нет, потому что это уже случилось однажды. А значит, может повториться. Если я не буду держать себя под контролем.

Он опустил руку и отвернулся. Мука сжимала ее сердце. Она мучилась из-за него, страдая от его душевных ран, которые так и не затянулись. Теперь ей казалось, что эти раны, от которых страдали они оба, навеки останутся неисцеленными.

Может, ее мечта о новой жизни так и останется лишь мечтой? Может, счастье и впрямь недоступно для них с Ферраном?

В день их свадьбы в ясном небе ярко светило солнце. Впрочем, такая погода не была редкостью для этой части страны, и Ферран не видел в этом какого-то предзнаменования.

Ферран не позволял себе ложиться в постель с Самирой с того самого разговора в спортзале. С тех пор, как он признался, что больше всего на свете мечтает стереть самый мрачный эпизод своего прошлого.

Церемония была не слишком людной: Самира все еще боялась толпы. На свадьбу были приглашены лишь высокие сановники и проверенные журналисты. Феррана это тоже устраивало. Он все еще чувствовал себя слишком уязвимым. Признавшись Самире в своем самом страшном грехе, в своей главной слабости, теперь он был полон решимости восстановить свои защитные бастионы.

Чтобы вновь стать сильным.

Чтобы ничто не могло вывести его из себя.

Он вышел из своей комнаты и двинулся к залу, где должна была состояться свадебная церемония. Было слишком жарко, чтобы устраивать празднование под открытым небом. Это можно было сделать в оазисе или на берегу океана, но Ферран не видел смысла отправляться туда.

Когда Ферран вошел в зал, гости, рассевшись по местам, уже ждали. Он прошел мимо них, не слыша звучавшей в зале музыки. Лица присутствующих сливались, неразличимые между собой. У него не было родных, так что в зале не было никого, кто был бы по-настоящему важен для него.

Он встал на свое место и, сцепив пальцы, ждал. Через несколько мгновений в дверях появилась Самира. Ее волосы обвивал богато украшенный золотой обруч, на голову было наброшено белое прозрачное покрывало, расшитое золотыми нитями. В покрое ее белого платья сочетались западные и восточные мотивы.

Она выглядела как подобает невесте. Она была женщиной, достойной лучшего мужчины. Не того, чья жизнь была сломана окончательно и бесповоротно.

Но ей достался он. Ферран задумался, сделал ли он ее жизнь хоть в чем-то лучше, предложив ей брак вместо тюрьмы.

Она поднялась на возвышение и взяла его за руку, твердо глядя перед собой. Ферран внутри весь дрожал, но Самира была гордой и невозмутимой, как всегда.

Церемония для Феррана прошла как в тумане. Он не помнил ни что говорил сам, ни что говорила Самира. Он твердо знал лишь одно: они все-таки поженились. Теперь Самира останется его женой до тех пор, пока смерть не разлучит их. От этой мысли он испытывал лишь чувство вины.

Он ничего не мог дать ей. Иначе ему придется открыться, и в итоге он разрушит все.

Они вместе прошли через толпу гостей. Ферран не слышал, аплодировали им или нет.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказала Самира, как только они вышли в коридор.

Ферран сразу понял, что отделаться от нее не получится. Ее лицо излучало решимость.

– Нас ждут на торжественном приеме, – попытался напомнить он.

– Подождут.

– Гости голодны.

– Они могут начать без нас. Я хочу задать тебе один вопрос.

– Я не соглашался еще на один вопрос.

Схватив Феррана за руку, Самира потянула его в небольшую гостиную и плотно закрыла за ними дверь.

– Мне все равно, соглашался ты или нет. Вот мой вопрос. Ты знаешь, почему я вышла за тебя замуж?

– Чтобы избежать тюрьмы. Чтобы вновь стать шейхой. А может быть, чтобы втайне готовить новое покушение на меня?

– В первый момент, когда я согласилась, я действительно хотела лишь избежать тюрьмы. И еще раз попытаться отнять у тебя жизнь. Потом я отказалась от этой мысли и захотела стать шейхой и оставить жизнь, полную страданий, позади. Но все это было давно, в самом начале. Знаешь ли ты, почему я вышла за тебя сегодня?

– Клянусь, не понимаю, – ответил Ферран.

– Я раньше тоже этого не понимала. До сегодняшнего утра. Сегодня, одеваясь, я осознала, как мне не хватает тебя. Не удовольствия, которое ты способен мне дать, а тебя самого. Ты мрачный и угрюмый, с тобой трудно разговаривать. Но ты старался сделать так, чтобы я улыбалась. Никто не пытался сделать этого до тебя. Я танцевала для тебя – для тебя и больше ни для кого, потому что ты вызвал во мне желание танцевать. Ты сделал мою жизнь яркой и наполненной, какой она никогда не была. И вот сегодня, когда я готовилась произнести супружеский обет, я поняла, почему она стала такой.