Книга Путин, водка и казаки. Представления о России на Западе - Клементе Гонсалес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
(byjen415)
Непривычное звучание иностранной речи чаще всего является причиной культурного шока. Как звучит русский язык для иностранцев? Ответы ниже.
Русский звучит очень брутально, маскулинно. Это язык настоящих мачо.
(Уилл, финансовый аналитик, Австралия)
Для меня русский звучит ровно как польский. Та же интонация, то же «женственное» произношение, в особенности по сравнению с чешским.
(Якуб, финансовый аналитик, Чехия)
По мне, русская речь — это нечто среднее между рыком моржа и мелодией Брамса.
(Эйб, бухгалтер, Великобритания)
До того, как я начал изучать русский язык, и еще некоторое время спустя после начала уроков славистики, тем больше он казался мне похожим на запись любого другого мирового языка, пущенную задом наперед.
(Гетин, разведчик, Ирландия)
Самое удивительное, что русский язык может звучать совершенно по‑разному: все зависит от говорящего, и от того, что именно говорится. В принципе, от русского языка при желании можно добиться ангельского звучания. Правда‑правда! Русский — это пластилин, из которого можно вылепить все, что пожелаете.
(Батыр, фотограф, Монголия)
Как будто кто‑то толком не отхаркался, набрал полный рот слюны и при этом пытается разговаривать.
(Дин, пенсионер, Новая Зеландия)
Русский язык — это звуки, которые издавала бы кошка, посади ее в коробку, полную мраморных шариков: писк, визг и полная неразбериха.
(Вильям‑Ян, дизайнер, Нидерланды)
Мне всегда казалось, что русский — это смесь испанского с округлым «р», французского, в который добавили «ж» и немецких грубых звуков.
(Джереми, учитель, США)
Это как приглашение к отчаянному флирту. И особенно, когда русские девушки невероятно сладким голосом произносят вот это их «ПАЧИМУ?». Опубликуйте меня, пожалуйста.
(Алессио, журналист, Италия)
В высшей степени эмоциональный язык — в интонацию русские вкладывают много чувства и страсти. Пример: «Вот это да!»
(Крис, консультант, Корсика)
Русский язык — это пара знакомых слов, затерянных в полном лингвистическом хаосе неприятных на слух звуков.
(Альбертина, врач‑инфекционист, Германия)
Как звук наждачной бумаги, скребущей по шероховатой поверхности, покрытой тонким слоем лака. А если говорить о провинциалах, то их русский — это скреб наждачной бумаги по шероховатой поверхности безо всякой лакировки вообще.
(Марк, учитель, Великобритания)
Русский язык — он как очень плохо отрегулированный радиоприемник: полным‑полно лишних шорохов, треска и скрипа
(Мария, переводчица, Франция)
Еще до открытия Олимпиады в Сочи в иностранных СМИ появились негативные материалы о ней. Ниже приводятся фрагменты из обзора «Reuters».
Для многих иностранных спортсменов предолимпийская неделя — первая возможность посетить Россию. Раньше они слышали о России только байки о медведях и водке, теперь они испытывают все прелести на себе.
Прибытие в Сочи
«В России нас встретили кошмарно, все неорганизованно, бардак. Приехали в семь вечера в аэропорт и пять часов торчали в очереди, чтобы проверили винтовки. Поехали заселяться, у многих не сделаны аккредитации, которые действуют только в России, так как аккредитации IBU (Международного союза биатлонистов) здесь не действуют», — литовская биатлонистка Наталья Кочергина (5 марта).
«Арведсен, Армгрен и Элин застряли на русской таможне. С тех пор о них ничего не слышно. Надеюсь, что они скоро вернутся», — шведский биатлонист Карл Юхан Бергман (4 марта).
«Я впервые в России, но мне уже здесь надоело. Началось все с того, что я не прошел таможню с винтовкой. Потом у меня не оказалось аккредитации и тому подобное. В итоге я приехал к месту проживания через несколько часов после остальных», — шведский биатлонист Тэд Армгрен (6 марта).
«После приятного перелета нам пришлось ждать четыре (!) часа в аэропорту, чтобы пройти контроль. Россия, оружие и документы — плохое сочетание слов», — норвежский биатлонист Тарьей Бо (6 марта).
Экскурсия по городу
«Мы поехали в ресторан и попали в жуткую пробку. Это закрыли дорогу перед приездом премьер‑министра Дмитрия Медведева», — удивлен американский лыжник Ноа Хоффман (3 февраля).
«Сочи — это город‑призрак. Богатые дома, построенные, как грибы среди слякоти, везде что‑то копают, кругом усталые рабочие. Все пустое, все заставляет меня чувствовать себя некомфортно», — французская биатлонистка Мари Дорен Абер (4 марта).
«За два дня в трех магазинах из трех нас пытались обмануть. На претензии ответили словами: “А что вы думали, в сказку попали?” Цены на товарах оказываются не настоящие, а чековый аппарат внезапно ломается и, как потом оказывается, сумма пробитого стала в десятки раз больше, чем купленного. Ладно, мы хоть знаем, как разобраться, а вот бедные иностранцы, наверное, и не заметят, что их обманули», — добавляет белорусская биатлонистка Надежда Скардино (6 марта).
Заселение в отель
«100 человек, одновременно заселяющихся в отель. Мясо», — норвежский прыгун с трамплина Том Хильде (7 декабря).
«Сложно найти места для всех в олимпийской деревне, здесь всего 280 кроватей», — биатлонный тренер сборной Швейцарии Штеффен Хаусвальд, (5 марта).
На спортивном объекте
«Стадион — самый большой и самый дорогой из тех, что я видел. Я не знаю, что будут делать с такими пространствами, особенно если учесть, что здесь планируется присутствие 5000 зрителей. Это самый разочаровывающий факт в Сочи. Тут построили один из самых дорогих стадионов, уничтожили крупную часть нетронутой ранее горы», — американский биатлонист Лоуэлл Бэйли (6 марта).
«Какое прекрасный вид открывается со стадиона, если убрать все эти краны и временные сооружения», — чешский биатлонист Михал Шлезингр (6 марта).
После тренировки
«Мужскую сборную Германии встретила в скромном местном магазинчике для гастарбайтеров. Кредитные карты, разумеется, на кассе не принимают, и евро тоже. Но парни оказались подготовленными — рассчитались русскими рублями!» — руководитель медиа‑службы СБР Мария Байдина (6 марта).
«Кто‑нибудь еще хочет заняться Моргенштернингом?» — австрийский прыгун с трамплина Томас Моргенштерн (8 декабря)
