Книга Революция и флот. Балтийский флот в 1917–1918 гг. - Гаральд Граф

«Преступлениями царского режима!» Какая специфическая клевета, жгучая ненависть и циничный подлог проглядывают в этих словах! Дай Бог, чтобы любой флот так рос и развивался, как русский царский флот в последние годы перед революцией. Никогда он не достигал ещё такой силы, такой подготовки личного состава, такого оборудования своих позиций. Всё было доведено почти до совершенства. Когда началась война, мы обладали лишь горсточкой устаревших кораблей да несколькими мелкими батареями на побережье. И вот через самый короткий промежуток лет, лет самой тяжёлой войны, которую когда‑либо вела Россия, флот имел уже и современные линейные корабли, и быстроходнейшие в мире эскадренные миноносцы, и новейшие подлодки; имел и целый ряд батарей самого крупного калибра на побережье заливов. Он рос не по годам, а по месяцам и дням: то в его строй входил какой‑нибудь дредноут, то — какой‑нибудь «новик», то — подлодка. Каким усиленным темпом и как планомерно шло созидание морской силы, показывает хотя бы то, что заводы, заваленные работой, всё же в 1917 году должны были сдать два линейных крейсера типа «Кинбурн» и два крейсера типа «Светлана». Возможность такого усиления отняла у нас только революция. Флот был силён своим духом, становился сильным и своей материальной частью. Учитывая это, враг не смел соваться в наши воды, а когда только два раза сунулся, жестоко поплатился за свои попытки.

Настала революция. Явились «буржуазные режимы» Львова и Керенского, зашевелились большевики. Не прошло и года, как от флота осталось только одно печальное воспоминание. Шаг за шагом, путём пропаганды и разложения команд непрошеные хозяева России вели его к преступной разрухе. Они лишили флот силы его мозга, убили в нем душу.

Царское правительство умело создавать и создало нашу мощь как на суше, так и на море, доведя её до полного расцвета. Революция уничтожила все плоды его долголетних усилий, разрушила в корне всё могущество страны.

Нынешний декрет о создании «красного флота» говорит только, как мало способны большевики что‑либо создать. Он показывает всё их невежество в военно–морском деле. Наскоро сфабриковав подобный декрет, они даже не потрудились справиться о том, насколько им это позволят сделать их ресурсы.

Так называемый «рабоче–крестьянский» флот должен быть вольнонаёмным, то есть офицеры и матросы будут служить по контракту, причём получать огромные оклады жалования. По–видимому, большевистские мудрецы, составлявшие проект, взяли за основу организацию английского флота до войны и, несколько видоизменив, перенесли её на отечественную почву. В результате содержание, хотя бы и сильно урезанного флота, обойдётся государству в колоссальные суммы, которые оно никогда не будет в состоянии выплатить. Ведь и теперь оно уже сплошь и рядом задерживает выдачи жалования и денег на кормление. Помимо этого, декрет уже нежизненен потому, что он опять‑таки проводит коллективное управление флотом, несмотря на то что на практике недавнего прошлого, кажется, было достаточно возможностей убедиться в его полной несостоятельности.

Все эти попытки большевиков создать нечто новое не выдерживают ни малейшей критики. Только безграмотные мужики, очутившиеся во главе флота, да евреи–комиссары, имевшие о нем весьма своеобразное понятие, и могли придумать такую нелепость.

Новые реформы проходили туго. Демократические органы управления флотом оказывались совершенно непригодными к жизни.

В январе в Финляндии вспыхнуло большевистское восстание. Центробалт старался поддержать его не только материально, но и людьми. Однако матросы шли в финские красные войска очень неохотно; наблюдались лишь единичные случаи.

К концу февраля стали доходить угрожающие слухи о неудачах финских красных, о продвижении армии генерала Маннергейма и предстоящем германском десанте. На кораблях среди команд началось беспокойство и недовольство Центробалтом. По инициативе команд Минной дивизии стали собираться митинги, на которых открыто говорилось о необходимости возвращения адмирала Развозова на пост командующего флотом.

Дезорганизация власти сказывалась во всем. Характерными примерами в этом отношении явились случаи побегов ледоколов «Волынец» (б. «Царь Михаил Фёдорович») и «Сампо», которые перешли на сторону белых финляндцев. В Гельсингфорсе повсюду шла бойкая распродажа различного казённого имущества с кораблей и из порта. Продавались: продукты, материалы, масла, топливо, мебель кают–компаний, револьверы, винтовки и пулемёты. Бывали случаи, когда судовые комитеты продавали даже шлюпки. Никому и в голову из них не приходило, что они совершают преступление; всё казалось в порядке вещей. «Ведь это — всё наше, народное», — говорили матросы, когда кто‑либо из офицеров пытался остановить грабёж.

Лучше всех держалась Минная дивизия. Благодаря ей было собрано общее собрание представителей всех судовых команд и членов Центробалта, которое постановило просить адмирала Развозова вернуться.

Перед адмиралом встал трудный вопрос: принять ли предложение или отказаться от него. Было ясно, что улучшить положение флота уже нельзя, но долг перед родиной повелевал сделать все, чтобы спасти его от расхищения и возможного захвата неприятелем. Скрепя сердце, адмирал согласился, но предупредил собрание, что советской власти он всё же не признает.

Такой неожиданный поворот на флоте сильно обеспокоил Смольный, который немедленно послал на флот комиссара Раскольникова[36]с тем, чтобы тот так или иначе, но убрал Развозова. Приехав в Гельсингфорс, Раскольнков отправился на «Штандарт», на котором помещался Центробалт. Созвав заседание, он выразил ему неудовольствие за недосмотр, а потом в сопровождении нескольких членов пошёл на «Кречет». Там, случайно, в коридоре, он встретил адмирала, подойдя к которому сразу же задал вопрос: «Признаете ли Вы власть народных комиссаров?», и адмирал, не задумываясь, ответил: «Конечно нет; я ведь об этом уже заявил при своём избрании. »

В ту же ночь адмирал Развозов был арестован. По требованию команд он был выпущен на следующий день, но на пост командующего флотом больше не вернулся. Раскольников сейчас же заставил Центробалт собрать новое общее собрание, в котором приняли участие только команды, настроенные против адмирала, и вооружённая охрана Центробалта. Уже при одном её давлении могло быть вынесено какое угодно постановление. Новая резолюция гласила о смещении адмирала Развозова и о передаче всей власти Центробалту.