Книга Нас звали «смертниками». Исповедь торпедоносца - Михаил Ишков

Казалось, Сталин обращался к каждому из нас в отдельности. И некоторый хаос мыслей и чувств, накопившийся к этому дню, постепенно рассеивался, уступая место неудержимому желанию поскорее броситься в самое пекло сражений.

Тем временем линия фронта постепенно приближалась к Воронежу, и фрицы начали наносить по нему воздушные удары. Пару раз досталось и нам – несколько бомб, сброшенных двумя самолетами, разорвались в районе столовой и палаточного городка. Силуэты вражеских бомберов над головами, рев сирен и отчаянная пальба зениток – ко всему этому мы, конечно, не были готовы… Разбегались – кто куда, беспорядочно и суетливо. Зато очень быстро – жить-то ведь хочется.

Минут через десять после налета мы, отряхивая пыльные гимнастерки и на чем свет стоит ругая пэвэошников, допустивших врага так близко, стали собираться у штаба. К счастью, обошлось без потерь, даже осколками никого не зацепило, поэтому немного времени спустя вновь зазвучали шутки и дружеские насмешки:

– Ты бы видел, на кого был похож! Бежал, как заяц!

– Да ладно, на себя посмотри! Вояка! На стометровке, небось, так быстро не летел!

Пришлось тут же закатывать рукава и начинать рыть траншеи, в которые можно спрятаться от осколков во время следующих налетов. Такое вот боевое крещение получилось…

Несколько дней спустя в небе над нами показался незнакомый силуэт двухмоторного самолета, спокойно, как ни в чем не бывало, летевшего по направлению к Воронежу. «Почему не стреляют зенитки?» – успел с возмущением подумать я, но вскоре увидел заходящий чужаку в хвост краснозвездный «ишачок», так любовно называли летчики истребитель «И-16». «Понятно, своего зацепить боятся». В следующее мгновение небо прочертили пулеметные трассы, и враг, оставляя за собой дымный шлейф, стал беспорядочно падать вниз.

«Красиво сработал! Мастер!» – моему восхищению не было границ… Но вскоре выяснилась печальная правда – «чужаком» оказался наш «Ер-2», совершавший испытательный полет. ПВО, уязвленная недавними промахами, поспешила поднять в воздух дежурный истребитель, дав ему команду на перехват. Может, очертания этого нового самолета были незнакомы пилоту «ишачка», или он всецело полагался на свое руководство… Опытный летчик-испытатель все-таки сумел выровнять свою машину и дал возможность своему экипажу спастись, воспользовавшись парашютами. Сам он погиб, разбившись вместе с самолетом. Погиб, сбитый своим лучшим другом… Страшно даже представить мысли и чувства несчастного истребителя… Говорили, он даже хотел застрелиться…

Примерно через месяц после начала войны всех нас, безлошадников, руководимых заместителем командира бригады по летной подготовке майором Мельниковым, посадили на поезд и отправили на восток, в город Бузулук Оренбургской области, для получения новых самолетов. Поскольку предполагалось наше возвращение в Воронеж, дали команду взять с собой только принадлежности летного обмундирования.

Известие об этом мы, изрядно тяготившиеся своим вынужденным бездельем, встретили с радостью. «Скоро на фронт», – думал каждый. Но все оказалось совсем не так, как хотелось. Сначала пришлось промучиться в дороге, сутками застревая на железнодорожных станциях, пропуская вереницу эшелонов, тянувшихся в сторону фронта.

С горем пополам мы прибыли в Бузулук, где нас разместили в помещении школы. В классах установили двухэтажные нары, вместо отсутствовавших матрасов набросали соломы, прикрыв ее сверху брезентом – вот и все постельные принадлежности. Школьная столовая не изменила своего назначения, но, учитывая гораздо большее количество едоков, была доукомплектована артельными столами на четырнадцать посадочных мест каждый. Эти бытовые неудобства сначала казались совершенно незначительными – задерживаться здесь надолго в наши планы не входило. Ведь со дня на день мы должны получить боевые машины и отправиться назад, в Воронеж…

Но судьбе угодно было сыграть с нами злую шутку – никакого аэродрома и уж тем более никаких самолетов в Бузулуке и его окрестностях не оказалось… А вскоре пришлось на своей шкуре прочувствовать правоту знакомой всем истины, гласившей: «Без бумажки ты букашка, лишь с бумажкой – человек». Дело в том, что нашу бригаду, относившуюся к Орловскому военному округу, оказалось невозможно поставить на довольствие здесь, на территории Уральского военного округа, без наличия аттестатов, оставшихся в Воронеже, где по причине нашего предполагаемого возвращения нас так и не сняли с довольствия.

Оставалось потуже затягивать пояса, питаясь чем бог пошлет. «На первое – галушки с водой, на второе – галушки без воды, на третье – вода без галушек» – вот и все нехитрое меню нашей столовой. Иногда давали чай, в основном без сахара, а порой вообще без чая обходились. Конечно, о мясе, молоке и масле можно было лишь мечтать, ностальгически вспоминая совсем недавнюю курсантскую «роскошь».

Настоящим спасением стали поездки в окрестные колхозы для помощи в уборке урожая. Дело ведь к осени шло, а мужиков всех в армию призвали – работать некому. Составили списки и группами по десять-пятнадцать человек, предварительно назначив старшего, отвозили на поля.

«В колхоз так в колхоз, – невесело думал я, трясясь в кузове полуторки, – все лучше, чем без дела сидеть». Но когда бригадир дал сигнал к обеду, настроение резко изменилось к лучшему. Поросенок, борщ с мясом, свежеиспеченный хлеб, картошка – все эти кушанья, расставленные на большом столе, первые мгновения казались плодом измученного недоеданием воображения.

Естественно, от желающих попасть в колхоз не было отбоя. Иногда следующая группа, не в силах дождаться своей очереди, приезжала сменить предыдущую раньше положенного срока. «Вы пообедали, – говорили они, – а мы поужинаем!» Так мы и «подрабатывали» вплоть до конца октября.

Тем временем в Бузулуке уже собралось около тысячи таких же, как и мы, летчиков, штурманов и стрелков-радистов, из которых в начале августа сформировали 7-й ЗАП (запасный авиационный полк). Командиром был назначен наш майор Мельников. За две недели организовали штаб и, разметив в полутора километрах от города подходящий участок земли, приступили к подготовке аэродрома.

Взлетно-посадочную полосу укатали трактора с волокушами, пригнанные из города, а мы, получив лопаты, принялись рыть вокруг аэродрома водосточные траншеи, соединенные с протекающей поблизости речушкой. Каждому достался участок длиной около двадцати метров, на котором в кратчайшие сроки требовалось вырыть канаву шириной метр и глубиной два метра.

Столь долгожданный первый эшелон, доставивший из Иркутска десять разобранных «Ил-4», прибыл где-то в середине октября. Собирать эти самолеты и приводить их в пригодное к полетам состояние приходилось своими руками. Присланные вместе с машинами заводские специалисты руководили нами, ни на секунду не ослабляя внимания. Таким образом убили двух зайцев – и самолеты в срок подготовили, и матчасть досконально изучили. Правда, полетать на них так и не довелось – эти машины достались уже имевшим боевой опыт пилотам, которых тут же отправили на фронт, назначив в их экипажи штурманов и стрелков-радистов с довоенной подготовкой.

А проблема с питанием так и не решилась. Видимо, наличие живых летчиков оказалось менее важным фактором, чем отсутствие злосчастных аттестатов, поэтому, несмотря на титанические усилия нашего командира, постоянно бомбардировавшего запросами всевозможные инстанции, «воронежцы» продолжали жить впроголодь.