Книга Не девушка, а крем-брюле - Татьяна Булатова

– Андрей Александрович, – робко коснулась его чья-то рука. Хазов оглянулся и увидел Галину Семеновну Ладову:

– Здравствуйте. Вы тоже здесь?

– Ну а как же? – ответил Андрей Александрович и внутренне сжался: «Сейчас спросит, а почему один?»

– Безобразие, – прошептала ему в ухо Ладова. – Юра не выдержал, ушел.

– Сейчас начнется, – пообещал ей Хазов. – Барин приехал.

– Слава богу, – вздохнула Галина Семеновна и убрала руку.

– Да уж… – промямлил Юлькин отец и почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Его принадлежность Хазов определил безошибочно: смотрела Василиса, одноклассница его дочери, о которой с недавних пор Юлька говорила с иронией и теплотой одновременно.

Андрей Александрович кивнул, Ладова стушевалась, опустила голову, а потом посмотрела вновь. «Как похожа на Аню», – отметил Хазов, хотя ничего общего между внешностью его покойной супруги и Юлькиной одноклассницы не было. Абсолютно ничего: и рост, и вес, и цвет волос, и цвет глаз, и, наконец, возраст – все было другим. Но при этом Андрей Александрович чувствовал, что какое-то сходство существует, но вот какое?!

Поразмыслить над этим не получилось, в зал в сопровождении суетящегося директора вошел губернатор. Захлопали учителя, ученики, их родители. Все поднялись. Как все, поднялся и Андрей Александрович.

– Я вас приветствую, – сразу же заметил его губернатор и, нарушив строй, вышел на «частную» территорию, чтобы подать мэру руку. – Давайте с нами…

– Не могу, – улыбнулся Хазов. – При исполнении… – он показал глазами на дочь.

– Тогда понятно, – не стал настаивать губернатор и двинулся по прямой к сцене. Речь Барина была явно придумана не им: половину слов он произносил, напряженно всматриваясь в листок, произнося конструкции безграмотно, не понимая их: «Позвольте поздравить вас, что сегодня…», «Вы не должны забывать про то, чего говорят» и т. д. Наконец Барин устал путаться в подсказках и перешел к собственному сценарию. «Помните, – погрозил он пальцем тем, кому собирался вручить аттестаты. – Кто первый встал, тому и тапки!» После произнесенной тирады зал взорвался аплодисментами, и директор озвучил фамилию первого в очереди на вручение: «Хазова Юлия Андреевна!»

– Мудак! – пробурчал под нос Хазов и уставился на сцену, где хрупкая Юлька привычным движением сдула с лица челку и смело протянула руку за серой корочкой.

– Отличница? – губернатор посмотрел на директора.

– Так точно, – выпалил тот по-армейски и передал Барину похвальную грамоту.

– Не подведи отца, Юлия Андреевна, – обнял ее губернатор и привычно улыбнулся сквозь усы в объектив.

Хазова, не смущаясь, задрала голову и ответила главе областной администрации:

– И вы уж тогда тоже его не подведите.

– Да уж… – недовольно прошептала Ежиха в ухо стоявшего рядом учителя физики: – Яблоко от яблони…

Еще одно «яблоко» – единственный отпрыск учительской династии – в этот момент покатилось вдоль рядов к сцене. В зале сидела Ольга Игоревна и внимательно следила за передвижениями внука: Ильей она была довольна. Умен, выдержан, воспитан, не по годам зрел в суждениях, но учителем не станет. «И слава богу, – Ольга Игоревна желала ему другой судьбы, словно предвидев, как изменится школа в скором времени. – Писать ему надо», – она вспомнила покойного мужа, Александра Николаевича Тюрина, известного городского краеведа, художника, и немного всплакнула. Впрочем, без надрыва. В этом плане оптимизм Ольги Игоревны мог бы стать предметом зависти для многих представителей молодого поколения. Сам Илья считал бабку неприлично восторженной, часто стеснялся ее «старорежимных» высокопарных выражений, но при этом любил ее, наверное, сильнее, чем родителей. Потому что она была единственной, кто никогда не напоминал ему о том, что Илюша – представитель известной в городе учительской династии, а значит, должен жить с оглядкой на стоящую в центре города Доску почета, где фамилия Тюриных упоминалась неоднократно. «Учись у них, у дуба, у березы… – декламировала Ольга Игоревна, когда Илье родители объясняли, где «раки зимуют». – Они стоят, молчат. Молчи и ты». Легко распознавая слог Фета, Тюрин кривился, вспоминал, что «переболит скорбящая душа», и с подозрением вопрошал бабку: «Это ты к чему?» – «К тому», – таинственно улыбаясь, отвечала Ольга Игоревна и, дождавшись, когда родители оставят ее внука в покое, озвучивала очередную цитату: «Не печалься, не сердись! …День веселья, верь, настанет».

– Поздравляю, – склонился к низкорослому Илье губернатор и безошибочно определил принадлежность юноши к известной фамилии. – Ольге Игоревне привет.

Тюрин вытаращил глаза на Главу администрации: откуда?

– Меня учила, – объяснил губернатор. – Никогда не забуду. Как в страшном сне: «Подойдите, юноша». Как она?

– В зале сидит, – буркнул Илья и потянул на себя аттестат с отличием.

– Где? – губернатор сложил ладонь козырьком и посмотрел в притихший зал.

– Вон, – показал Тюрин и начал спускаться. Губернатор – за ним.

– Ольга Игоревна, – растрогался Барин. – Глазам своим не верю.

«Очки надень», – про себя посоветовал ему Илья и пошел к своему месту, недовольный.

Ольга Игоревна поднялась и, пытаясь удержать трясущуюся голову, поклонилась своему бывшему ученику.

– Ими гордится область! Ими гордится Россия! – произнес губернатор и полез обнимать пожилую учительницу.

– Полно, полно, голубчик, – остановила его Ольга Игоревна и под аплодисменты учителей поклонилась публике, как настоящая актриса.

Совершив хождение в народ, губернатор наконец-то устал, церемония пошла своим ходом и больше не прерывалась никакими импровизационными моментами.

– Наумова Елена Вадимовна! – бросался фамилиями глава области и с остервенением жал руку очередному выпускнику (выпускнице).

– Гордость школы. Будущая олимпийская чемпионка, – подсказал директор губернатору, и Наумова застряла на сцене к вящему неудовольствию всех присутствующих: губернаторская свита ждала обещанного праздничного приема, родители – скорейшего завершения торжественной части, а дети мечтали об освобождении от протокольных оков.

Василису на сцену вызвали одну из последних. Губернатор скользнул по ней взглядом, привычно потряс руку и вопросительно посмотрел на директора, сжимавшего в руках два последних аттестата.

– Спасибо, – еле слышно поблагодарила Ладова и начала спускаться, внимательно глядя под ноги, чтобы не упасть.

– Сошествие в Аид, – пророкотал энциклопедист Тюрин и словно сглазил: на последней ступеньке Василиса запнулась и некрасиво рухнула.

– Ч-черт! – ахнула Юлька и безуспешно попыталась пробиться к Ладовой.

– Да сядь ты, – прошипел Вихарев и тут же заткнулся: Хазова посмотрела на него так, что проще было провалиться сквозь землю, чем вынести на себе этот взгляд, полный презрения. – Чего ты? – залепетал обескураженный Вихарев. – Вон идет, чё с ней станет? Перина ж!