Книга Я убил Мэрилин Монро - Дмитрий Романовский

– Красивые розы, – сказала она. – Спасибо. – Я обвел глазами гостиную. Мебели почти не оставалось. Стоял только длинный стол с компьютером и диван. Я спросил:

– Вы уже обставили свою квартиру в Бостоне? – Вместо Глории ответила Натали:

– Обставили. Только занавески еще не подобрали. Там у меня будет своя комната. Антони, а вы – мамин сотрудник?

– Нет. – Глория вмешалась:

– Натали, Антони взрослый мужчина, а ты обращаешься к нему как к однокласснику. – Натали смущенно умолкла. Я сказал:

– Глория, в прошлый раз ты предложила мне компьютер, и я отказался. Я передумал. Я хочу взять компьютер и заплачу его стоимость. – Натали опять заговорила:

– Мама никогда не продает свои вещи. Она их только дарит.

– Я уже подарила свой компьютер, – сказала Глория.

– Мне, – пояснила Натали. – Мы заберем его в Бостон. А вы можете купить более современный. Они с каждым годом совершенствуются.

– Вы повезете его в своей машине? – спросил я. Натали ответила:

– Конечно. Все другие вещи мы уже перевезли на вэне.

– У вас маленькая машина. И еще будут, наверное, чемоданы. Для компьютера будет мало места. Натали, компьютер теперь твой, а не мамин. Лучше будет, если я возьму компьютер и заплачу за него деньги. А ты на эти деньги в Бостоне купишь другой компьютер.

– Это хорошо, – согласилась Натали. – А то в машине, правда, мало места, – и она вопросительно посмотрела на мать. Глория строго сказала:

– Натали, что за торговые сделки!

– Никаких сделок, – сказал я. – Товарный обмен. – И неожиданно для себя я предложил: – А давайте сходим куда-нибудь втроем! На прощание. – Натали вопросительно уставилась на меня.

– У нас нет времени, – сухо сказала Глория. – Мы собираемся в дорогу.

– У нас еще свободный день завтра, – напомнила Натали.

– Он уже распланирован.

– С утра? – спросил я.

– С утра мы укладываем чемоданы, – сказала Глория. Лицо ее было мрачным. Натали оживленным голосом пояснила:

– А пополудни будет прощальная партия в «Монте-Карло». Мама, ты пригласила Антони на партию?

– Там будут только мои сотрудники, ты их знаешь.

– Мои подруги тоже будут, – напомнила Натали.

– Твои соученики, – подтвердила Глория, давая понять, что для меня нет места на прощальной партии. Натали уставилась на мать, о чем-то догадываясь. Но у меня было приподнятое настроение, и уже ничто не могло его омрачить. Я сказал:

– Чемоданы можно сложить после партии, или до партии, или сейчас. А завтра с утра можно куда-нибудь съездить, в Кони-Айленд, например. – Натали, неуверенно глядя на мать, сказала:

– Теперь неизвестно когда мы будем в Нью-Йорке, а я давно не была в Кони-Айленде. – С таким же мрачным лицом Глория сказала:

– Хорошо. Завтра в девять утра. Не позже. – Натали оживилась:

– В это лето я еще не была на пляже Брайтона. – Глория напомнила:

– Купальный сезон закончился. – Я весело возразил:

– Сейчас теплые дни. Вода еще теплая. – Когда я стал прощаться, Глория спросила:

– Антони, где ты запарковал свою машину?

– На твоем паркинге. – Безапелляционным тоном она сказала:

– Я провожу тебя до паркинга.

Когда мы вышли на улицу, Глория напрямик спросила:

– Антони, что тебе надо?

– Натали – моя дочь, – сказал я легким тоном. – Я это сразу понял.

– У Натали есть законный отец, с которым я развелась. Она носит его фамилию. Не собираешься ли ты меня шантажировать?

– В этом нет необходимости.

– В прошлом у меня были тяжелые дни, и я не хочу к ним возвращаться, даже мысленно. Я сумею оградить свою дочь от нежелательных контактов, даже если мне придется обратиться к полиции.

– Мои документы в порядке.

– Они фальшивые.

– Натали существует. Она реальность, независимая ни от каких документов. С этого дня я всегда буду держать ее ввиду. Имею на это право, хотя бы моральное.

– Антони, ты не имеешь никаких прав, в первую очередь моральных. Ты даже не можешь сказать, зачем ты сделал пластическую операцию. У тебя нет прошлого, и ты не имеешь на него права ни морального, ни юридического. Я до сих пор не вникала в твою тайну и не хочу вникать. Цени это. И не заставляй меня идти на крайние меры. – Мы дошли до паркинга, она сказала: – Прощай, – и, не оглядываясь пошла назад.

Приехав домой, я тут же направился к своему «линкольну» и завел его на платный паркинг, надежно охраняемый, уплатив за неделю вперед. Не пропадать же хорошей машине. В синагоге вечерняя молитва закончилась, но у офиса, как всегда, толпились люди. Я со всеми весело шутил.

С утра была пасмурная погода. Но я оделся во все белое: короткие шорты, сникерсы, тишертка, спортивная куртка. В карманах деньги, ключи, бархатная коробочка с колье из моего тайника. Дверь мне открыла Натали и сразу с улыбкой доложила:

– Мама сказала, что вы не приедете, и мы уже собрались ехать без вас. – Непроизвольно весело улыбаясь, я сказал:

– Но к вашему сожалению я приехал. – Глория и Натали были одеты почти одинаково: одинаковые джинсы, одинаковые тишертки, только сникерсы Натали были сверхмодной расцветки, какие носят черные подростки. – Она весело сказала:

– А еще пойдем в аквариум! – Глория держалась непринужденно, будто у нас не было последнего вчерашнего разговора. Она сказала:

– Антони, ты вчера забыл захватить свой компьютер. – Натали тут же вмешалась:

– Антони, вы можете не платить за него. Мама уже хотела его вам подарить, а поскольку она его подарила мне, я дарю его вам. – Глядя ей в глаза, я сказал с улыбкой до ушей:

– Натали! Никогда не забуду твоей щедрости! – Натали весело рассмеялась. Так радостно могут смеяться только дети. В аквариуме было действительно интересно. Я впервые в жизни видел живых акул. Натали знала почти все названия рыб, плавающих за стеклом. Я знал название только акулы и с интересом читал надписи на табличках. Когда небо прояснилось, мы вышли на пляж. Натали еще плохо плавала, и мы заходили в воду только по грудь. С помощью Глории Натали забиралась мне на плечи и с веселым визгом прыгала в воду вниз головой. Купались мы не долго, поскольку их время было ограничено. В парке аттракционов мы, конечно, съехали с американских гор, с которых я не катался с детства. Погода опять испортилась, начался дождь, и мы пошли в кафе мороженицу. Здесь мы сидели за мраморным столиком у окна. Я и Глория запивали мороженое легким вином, Натали пила сок. Глория сказала:

– Расплачиваюсь я, поскольку это моя прощальная партия для нас, – и она коротким взглядом дала мне понять, что это действительно для нас прощальная партия. Натали, как всегда, вмешалась: