Книга Возвращение - Хокан Нессер

– Наверное, так. Но насколько велика вероятность найти еще одного бедолагу без яичка, чтобы его убить? И зачем? Нет, я действительно думаю, что эту версию не стоит рассматривать. Будем считать, что труп все же Леопольда Верхавена. Кто-то убил его двадцать четвертого августа прошлого года… в день его возвращения из тюрьмы. Или вскоре после этого.

– Есть ли в доме следы борьбы? – спросил Рейнхарт.

– Нет, – ответил Роот. – Никаких. Мы не знаем и способа убийства. Его могли убить там, а потом увезти. Одежда, в которой он приехал, на месте… Конечно, он мог переодеться, но похоже, что он успел лечь спать.

– Убийца мог прийти ночью с чем-то вроде трубы, – дополнил Мюнстер. – Вполне возможный вариант.

– Хотя соседи с другой стороны леса ничего не видели, – констатировал Роот. – Но даже фрау Вилкерсон может иногда потерять бдительность. Если они с мужем не сменяют друг друга на посту у кухонного окна. А это тоже возможный вариант.

– Мотив, – продолжил Мюнстер, когда все налили себе кофе. – Конечно же это самое сложное из всего. Мы даже не знаем, какие вопросы задавать экспертам лаборатории… Может быть, было бы легче, найди мы еще какие-то части тела, но при существующем положении вещей приходится домысливать. А что думаете вы, Роот?

Роот быстро проглотил половину «царского» пирожного:

– Думаю, можно считать, что кто-то ждал его возвращения. К тому же этот кто-то сильно торопился и имел веские причины покончить с ним как можно скорее.

– Хм… – отозвался Рейнхарт. – Какие такие причины?

– Я не знаю, – ответил Роот. – Позвольте мне еще немного порассуждать. Есть два факта, говорящие в пользу того, что дело обстоит именно так, как я сказал. Во-первых, Верхавена убили сразу же после освобождения… Скорее всего, в день его возвращения домой. Во-вторых, прошлой зимой кто-то звонил в тюрьму «Ульменталь» и спрашивал, когда его освободят. В июле звонили снова, чтобы уточнить… Чурбаны из тюремного руководства обнаружили эти сведения вчера. Когда я туда ездил, они об этом и словом не обмолвились.

– Тот же человек? – спросил Рейнхарт.

– В этом они не уверены, да это с них и не потребуешь. В любом случае, оба раза звонил мужчина. Назвался журналистом.

Опять на несколько секунд воцарилась тишина.

– И чем же этому человеку помешал Верхавен? – спросила Морено.

– Хм… – задумался Роот. – Без понятия. Можно предположить, что это как-то связано с убийствами Беатрис и Марлен… Но это вовсе не обязательно.

– Чушь, – заявил Рейнхарт.

– Почему чушь? – Роот оскорбленно почесал в бороде.

– Ясно как белый день, что это связано. Вопрос только как.

Мюнстер посмотрел на собравшихся за овальным столом. «Несомненно, если бы Рейнхарт всерьез вмешался, то значительно усилил бы группу», – подумал он.

Де Брис закурил.

– Мы не можем слегка ускориться? – поинтересовался он. – Таким образом, как я вижу, у нас два варианта. Полагаю, в этом мы согласны.

– О'кей, – сказал Роот. – Извини за занудство. Убийца Верхавена сделал это… или потому что его ненавидел… и хотел наказать еще больше. Кому-то показалось, что двадцать четыре года в тюрьме недостаточно. Окончательный приговор, так сказать… Или же кому-то было что скрывать.

– Что? – спросил Рейнхарт.

– Что-то, о чем знал Верхавен, – продолжал Роот, – и что он мог использовать против убийцы, выйдя на свободу. Или, по крайней мере, убийца предполагал, что он это использует…

– Что? – повторил Рейнхарт.

– Этого мы не знаем. В любом случае, для убийцы было жизненно важно, чтобы это не стало известно.

– Если вернуться к тому, что это убийство связано с двумя предыдущими, то остается только один вариант, – сказал Мюнстер.

– Вы хотите сказать?.. – начал Рейнхарт.

– Да, – ответил Роот, – именно. Если мы правы, то велика вероятность того, что Верхавен невиновен в убийствах, за которые был осужден… и что он каким-то образом узнал, кто настоящий убийца. Вот так. Хотя, конечно, это очень тонкая нить.

В комнате снова стало тихо. Слышались только монотонный шорох магнитофона и потрескивание в трубке Рейнхарта.

– Как? – продолжил Мюнстер через полминуты. – Как он мог это узнать?

Он ясно чувствовал, что и у него самого, и у всех остальных данная идея вызывает сильное неприятие. И спасибо за это дьяволу. Хотя ни один из них лично не участвовал в расследовании, двадцать четыре года Верхавен отсидел благодаря работе их предшественников. Это естественно.

Коллективная вина? Унаследованное чувство вины? Не это ли чувство можно было уловить в дымном воздухе комнаты? По крайней мере, Мюнстер чувствовал в воцарившемся молчании сопротивление.

– Да, – спохватился Роот. – У нас есть та женщина.

– Женщина? – спросил Рейнхарт.

– К нему приезжала женщина. Пожилая женщина, которая передвигалась при помощи палочки… Это произошло примерно за год до освобождения. Они запомнили ее, потому что она была его единственной посетительницей за весь срок.

– За двенадцать лет, – уточнил де Брис.

– Кто она? – спросила Морено.

– Мы не знаем, – ответил Роот. – Нам не удалось ее найти. Она позвонила за несколько недель до приезда и договорилась о визите… в мае девяносто второго. Она назвалась Анной Шмидт, но, вероятнее всего, имя вымышленное. Мы поговорили с десятком Анн Шмидт, но, честно говоря, бесполезно.

Мюнстер кивнул:

– Ну да. Похоже, Верхавен относится к тому типу людей, которые могут сколь угодно долго молчать о том, что знают. Неудивительно, что он ничего не рассказал ни тюремщикам, ни полиции. Кажется, он за все это время не поговорил ни с одним человеком.

– Так и есть, – согласился Роот. – Удивительный дьявол, но это мы уже поняли.

– Друзья и родственники? – продолжил Мюнстер. – Я имею в виду жертв.

Ассистент Юнг открыл свой блокнот:

– Боюсь, что и здесь ничего особенно ценного. Мы со Стауфом нашли большинство из них. У Беатрис Холден в живых только дочь, если не считать владельца магазина, но он приходится ей троюродным братом или кем-то в этом роде, и они никогда не были близки. Дочери тридцать пять лет, у нее четверо собственных детей, которые, кажется, и не подозревают, кто их бабушка… да и необязательно их в это посвящать, как мне показалось.

– А по второй что? – спросил Мюнстер. – По Марлен Нитш?

– Есть брат и бывший любовник. Оба не сильно симпатизируют Верхавену. И оба сами очень скользкие типы. Карло Нитш пару раз сидел… Скупка краденого и кражи со взломом. Мартин Кунтце, бывший любовник, алкоголик и вдобавок инвалид.

Рейнхарт помрачнел:

– Я его знаю. Пытался использовать его как наживку в паре дел наркоторговцев несколько лет назад, и должен сказать, безуспешно.