Книга Водители - Анатолий Рыбаков

– Вот оно что! – нахмурившись, протянул Масленников и снова поднялся. – Нет уж, ты в эти дела меня не впутывай.

Вертилин тоже поднялся, равнодушно сказал:

– Как хочешь, я ведь так, по-дружески попросил.

– Это конечно, спрос – не вина.

Зазвонил телефон.

– Да! – закричал Масленников, одной рукой прижимая трубку к уху, другую держа у рта. – Алло! Масленников слушает! Что? А, Михаил Григорьевич, привет! Кому? А… – Он мельком, отчужденным взглядом посмотрел на Вертилина. – Да. Возим, возим. А что? Да как тебе сказать… Ты вот что, – продолжал он голосом, показавшимся Вертилину подозрительным, – ты вот чего… Я тебе позвоню попозже, да-да, слышно плохо. Через полчасика позвоню. Обязательно жди.

Он положил трубку и, не глядя на Вертилина, с деланным безразличием в голосе сказал:

– Такие вот дела.

– Ладно, с этим кончено, – сказал Вертилин, пытливо всматриваясь в Масленникова, потом деловито спросил: – Сколько завтра мне подвод выделишь?

– Завтра? – Масленников задумался. – Не знаю, как с кольями будет, колья надо возить.

– Совсем подвод не выделишь?

– Такое дело, – тянул Масленников, – колья обязательно вывезти надо.

– Как хочешь, – сказал Вертилин, – охотников возить много.

– Я не отказываюсь, только не знаю, как завтра, в общем, постараюсь прислать. – Он вдруг лукаво подмигнул Вертилину: – Не беспокойся, товарищ начальник, все будет в самом лучшем виде.

Он проводил Вертилина до машины и так же, со своими шуточками и прибауточками, попрощался с ним. Но на сердце у Вертилина было невесело. Конечно, разговор был без свидетелей, но как же быть со счетами? И потом, с кем разговаривал Масленников по телефону? Как ни нелепо было такое предположение, но ему казалось, что разговор шел о нем и именно поэтому Масленников не хотел продолжать разговор в его присутствии.

Вертилин объездил знакомые ему колхозы, но при первом намеке люди настораживались, и он прекращал разговор, понимая его бесполезность. Между тем время шло, а он не только не «оформил» банковскую операцию, но даже не покрыл фиктивными документами израсходованные деньги.

Он метался по области в поисках «подходящего» человека, как вдруг неожиданно и быстро развернувшиеся события опрокинули его планы.

На другой день после памятного разговора Масленников не прислал ему подвод. Вертилин ожидал этого и был доволен: продолжать с Масленниковым – значило напоминать ему о своем щекотливом предложении, а так с глаз долой – из сердца вон! Но еще через два дня остальные колхозы тоже не выделили транспорта. Председатели отговаривались отсутствием тягла, но Вертилин видел, что другим они возят. Это его встревожило, но духом он не пал. Ничего, он найдет возчиков.

Но за этим ударом последовал другой. На перекрестке шоссе и дороги, ведущей к заводу, появилась девушка с красной повязкой на рукаве. Она останавливала порожние машины и направляла их под погрузку. Вертилин сразу лишился «левых» машин. Это была уже крупная неприятность, но Вертилип по-прежнему не терял надежды: возить пока есть на чем, некоторые мелкие гаражи выделяют ему машины, а там видно будет. Но третий удар поверг его в замешательство.

Максимов вручил ему извещение, что автобаза прекращает подачу машин.

Эта записка сначала ошеломила его, потом все объяснила. Вот откуда идет! Ведь Масленников ясно сказал по телефону: «Михаил Григорьевич». Так зовут Полякова. Поляков самовольно отменил приказ Канунникова о выделении машин и, мало того, позвонил Масленникову, чем-то напугал его. Масленников предупредил других председателей колхозов, и они тоже прекратили подачу транспорта. Все идет от Полякова. Действует уязвленное самолюбие директора автобазы: он отказал в машинах, а Канунников приказал дать.

Пытливо глядя на Максимова, Вертилин спросил у него, в чем дело. Тот в ответ только пожал плечами: откуда ему знать?

– Смотрите, – с угрозой сказал Вертилин, – если вы что-нибудь наболтали, берегитесь!

– Иди ты… – Максимов выругался и пошел к машине.

Этот ответ еще больше встревожил Вертилина: шофер чем-то обеспокоен. В чем же дело?

Он помчался на базу. Степанов вежливо, но твердо сказал ему, что есть данные об использовании им, Вертилиным, машин не для перевозок груза, а для разъездов. На такие цели нельзя выделять трехтонные машины.

Вертилин облегченно вздохнул. Всего-то! Не страшно.

— Какая вам разница! Я ведь плачу за машину.

– Да, платите, даже больше, чем надо.

– Почему больше?

– Приписываете рейсы.

– Вы на этом много теряете?

– Да!

– У вас есть приказ товарища Канунникова, и я требую, чтобы вы его выполняли.

Последовал короткий ответ, снова повергший Вертилина в замешательство.

– Этот вопрос согласован с управляющим трестом. Кстати, – добавил Степанов, перебирая бумаги на своем столе, – вас упорно разыскивали по телефону.

– Кто?

– Из гостиницы дежурный.

Кто и зачем его разыскивает? Может быть, со стройки кто-нибудь приехал? Вот уж некстати!

Но когда дежурный по гостинице вручил ему записку, Вертилин похолодел: его вызывали к уполномоченному Госконтроля, улица Либкнехта, дом шесть.

Глава двадцатая

Страх овладел Вертилиным. Предположения, одно страшнее другого, теснились в голове. Пьянчужка счетовод, Масленников, Максимов… Кто мог сообщить о нем? Но в чем могут его обвинить?

«Левые» машины? Где они, где их номера, фамилии шоферов? Ищи ветра в поле!

Масленников? Да, он просил его заверить расписку, что из этого? Ехали возчики, сказали, что из колхоза «Новая заря», он поверил, заплатил, потом поехал оформлять, оказалось, что возчики его обманули, они из другого колхоза.

Приписал рейс? Какая мелочь! Хотел поощрить шофера, что в этом такого?

Возил на машинах автобазы, на подводах колхозов? Тут все законно, рассчитывался через банк по нормальному тарифу. Мелкие гаражи выделяли ему транспорт? Он официально расплачивался с ними, у него на руках квитанции. Он, правда, не успел эти квитанции отослать в Москву, ну что ж, отошлет.

Остается счетовод, выдавший ему несколько фиктивных счетов, – но ведь об этом не знает ни одна живая душа. Даже самому счетоводу не известны ни фамилия Вертилина, ни организация, которую он представляет. На счетах обозначена только сумма, стоят печать и подпись, все остальное вписал сам Вертилин. Да и кто может раскопать этого счетовода из Курунлинского района?

Какое обвинение могут предъявить ему?