Книга Я вижу тебя насквозь! Искусство разбираться в людях. Самые эффективные техники секретных агентов - Лео Мартин

Вернувшись в штаб-квартиру, я подробно занялся двумя отечественными фамилиями – единственными, которые удалось обнаружить на табличке: Киндсхубер и Мюльталер. По фамилии нетрудно в общих чертах определить происхождение ее владельца, и в данном случае я полагал, что речь идет о коренных мюнхенцах. Но, естественно, знак равенства между понятиями «мюнхенец» и «человек, заслуживающий безусловного доверия», я ставить не собирался.

Электронная база данных Центрального адресного стола после короткого щелчка мышкой поведала мне, что под фамилией Киндсхубер скрывался некий Рене, 1978 года рождения, место рождения Фатерштеттен. Кликнув мышкой еще раз, я перешел в архив уголовных дел. Оказалось, Киндсхубер уже не раз заставлял полицию как следует потрудиться – неоднократные проступки, связанные с наркотиками, бегство с места происшествия после наезда, четыре случая мошенничества, две драки. Жаль.

Оставался еще Мюльталер. Я набрал на клавиатуре фамилию и получил результат: Терезия, родилась в 1935 году в Мюнхене. Хотя я не думал, что фрау Мюльталер принадлежала к числу наших клиентов, я все же проверил и ее. Ни одной записи. Поскольку я и так уже сидел в базе, я поискал и оставшихся квартиросъемщиков. Из двадцати двух человек полиции были известны еще двое.

Репутация Терезии Мюльталер была безупречна. Это говорило о ее порядочности. Однако мы о ней, можно сказать, совсем ничего не знали. Кто была эта пожилая дама? Замужняя, одинокая, овдовевшая? Работоспособная или больная? Крепкая или хлипкая, как спросила бы моя бабушка. Хватит ли у Терезии Мюльталер в ее семьдесят пять лет сил, чтобы оказывать нам поддержку при выполнении секретной работы? Поймет ли она вообще, чего мы от нее хотим?

Я изучил планировку здания по чертежам. Ни одна квартира не была расположена оптимально. Но из того, что имелось, квартира Терезии Мюльталер была наилучшей. Из нее открывался вид, правда, не напрямую, а сбоку, на входную дверь и витрины бюро путешествий. Нет, мне все это нисколько не нравилось. Но разве у нас был выбор?

– А вдруг она окажется болтливой трещоткой, – выразила свои опасения Сабина, – которая не способна держать язык за зубами и не выдумает ничего лучшего, как только раструбить на весь подъезд: ко мне, мол, то и дело ходят эти, из секретной службы.

Последнюю фразу она попыталась произнести на баварском диалекте, что заставило меня улыбнуться.

– И все-таки сначала лучше взглянуть на нее, – сказал я.

– Может быть, и неплохо, что она такая старая. Возьмешь больничный по уходу и будешь состоять на альтернативной гражданской службе, – пошутила Сабина.

Но в ее шутке была изрядная доля истины. Почтенный возраст дамы имел свои преимущества. В конце концов, нам придется таскать в ее квартиру разное техническое оборудование и являться к ней по нескольку раз на дню. Легенда о социальном обслуживании выглядела бы правдоподобно. Лучший способ сохранить миссию в тайне – это позаботиться о том, чтобы мысль о какой-то секретной деятельности никому бы и в голову не пришла.

– Позвоню-ка я Бергману, – озвучил я свои логические выводы.

– Хорошая идея, – одобрила Сабина.

Наш коллега Бергман был настоящим феноменом. В прошлом он гарантированно добывал любую квартиру, которую нам хотелось заполучить. И не только для нашей команды. Ходили слухи, что он еще ни разу в жизни не предъявлял свое служебное удостоверение. Бергман проникал повсюду. Как он это делал? Никто не знал. Если его спрашивали, он только ухмылялся и говорил что-нибудь вроде: «Думай лучше о своих собственных делах, а я буду думать о своих». Он молча наслаждался окружавшей его аурой таинственности. И мне тоже, конечно, было ужасно любопытно, как у него это получалось. Раздается звонок, в дверях стоит незнакомый человек и говорит: «Мы хотим расположиться в вашей квартире. На пару недель. Естественно, нам нужен ключ, а мебель придется убрать. Нам потребуется место».

Безусловно, такой поднаем оплачивается – аккуратно, хотя и не слишком щедро. И все же для жильцов это связано с большими неудобствами. Но Бергман всегда умел их уговорить. Это был наш человек.

Я позвонил ему и вкратце обрисовал ситуацию.

– Это срочно? – спросил он.

– Очень, – сказал я.

– Тогда не пойдет, – сказал он. – Я на две недели полностью выпадаю из жизни – подключен к проведению секретной операции. Через час позвонить мне будет уже невозможно. Тебе повезло, что ты вообще меня застал.

– Да нет, не повезло, – уточнил я и в надежде найти какую-то альтернативу спросил: – Кто, если не ты, мог бы это сделать?

Бергман немного помедлил, а потом сказал:

– Посмотри в зеркало.

Меня охватило радостное предчувствие. Сейчас он, наконец-то, расскажет мне, в чем состоит его трюк, раскроет свою методику, сделавшую из него живую легенду.

– И как?

– На свой лад, – сказал он. – У тебя получится, – и дал отбой.

Когда я пересказал Сабине наш разговор, она посвятила меня в одну тайну. На праздновании юбилея ВП Бергман после нескольких стаканов пива сделал признание:

– А знаете, почему я за тридцать пять лет службы ни разу не показывал свое служебное удостоверение?

– Потому что ты секретный агент! – выкрикнул один из присутствовавших, чем вызвал громкий смех.

– Потому что я провалился бы сквозь землю от стыда, если бы сначала объявил, кто я, а потом достал бы наше жалкое пластиковое удостоверение, которое своим видом напоминает скорее дисконтную карту какой-нибудь аптеки.

Квартиросъемщица

Два часа спустя я нажал на кнопку звонка рядом с фамилией Мюльталер и приложил ухо к решетке домофона, так как на улице было очень шумно. Но громоподобный голос, который чуть не оглушил меня, перекрыл все остальные звуки. Даже визг трамвайных тормозов.

– Прочь отсюда, я ничего не покупаю!

– Это как раз очень кстати. Я ничего не собираюсь продавать.

Молчание. Я не был уверен, что фрау Мюльталер меня поняла, и повторил свои слова немного громче.

– Кричать совсем не обязательно.

– Хорошо.

– А чего вы тогда хотите?

– Две минуты вашего времени. Министерство внутренних дел.

Именно в это мгновение у меня в голове начала складываться моя собственная методика. Прошла минута, прежде чем фрау Мюльталер впустила меня в подъезд – так и не узнав, в чем, собственно, дело.

В вестибюле первого этажа висели почтовые ящики, на них были наклеены этикетки с написанными от руки фамилиями. Три детские коляски превращали проход к лестнице в дистанцию с препятствиями. Где-то лаяла собака. У кого-то из телевизора строчила пулеметная очередь. Молодой человек с прижатым к уху мобильником и фунтом помады в черных волосах, встретившийся мне на первой лестничной площадке, кивнул вполне дружелюбно. На лестнице пахло интернациональной кухней. На втором этаже чем-то пряным, на третьем – чем-то смачным, основательным, на четвертом – жасминовым рисом.