Книга Ленин-Сталин. Технология невозможного - Елена Прудникова

После инцидента в наркомате обороны Сталин уехал на дачу. Вообще-то ничего странного тут нет. Он был человеком очень эмоциональным (кто-то даже назвал его «кипящим»), но скованным железной самодисциплиной, и лишь время от времени, очень редко, его прорывало. Подобные люди переживают такие моменты очень тяжело, и нет ничего удивительного, что Сталин отправился на дачу, возможно, бросив в сердцах что-то вроде той самой знаменитой фразы о наследии Ленина, которое они прос…ли. Зачем поехал? Да просто успокоиться. Все равно в таком состоянии он едва ли смог бы работать — и уж всяко ему самому виднее, как быстрее всего привести себя в порядок.

Но в его окружении был опытнейший аппаратчик, которого еще в 20-е годы за это качество прозвали «каменной задницей» — Молотов, сделавший из происшедшего свои выводы. И, как рассказывал Юрий Жуков, именно Молотов придумал ГКО. Когда у него появилась эта идея, он позвонил Берии и Маленкову, они трое встретились в кабинете Берии в Кремле, окончательно обсудили новый орган, затем позвали Микояна и все вместе отправились на Ближнюю дачу, к Сталину. По-видимому, там же договорились о распределении ролей — но об этом позже.

Кстати, к вопросу о Микояне… По поводу его присутствия там у меня возникают серьезные сомнения — не преувеличивает ли он свою значимость? Например, в воспоминаниях о начале войны он пишет:

«В субботу, 21 июня 1941 года, вечером мы, члены Политбюро, были у Сталина на квартире. Обменивались мнениями. Обстановка была напряженной. Сталин по-прежнему думал, что Гитлер не начнет войны. Затем приехали Тимошенко, Жуков и Ватутин. Они сообщили о том, что только что получены сведения от перебежчика, что 22 июня в 4 часа утра немецкие войска перейдут нашу границу…» —

ну и так далее. Но дело в том, что сообщение о перебежчике было передано только в 3.10, и то по линии НКГБ. Пока оно дойдет до военных, пока те соберутся и приедут к Сталину… В общем, появиться в сталинской квартире они должны были уже с двумя известиями: о перебежчике и о начале войны — и услышать от вождя, что, вообще-то говоря, он уже все это знает от Берии. Микоян явно что-то путает, да и никакими документами его присутствие возле Сталина вечером 21 июня не подтверждается.

То же самое и с 29 июня — почему те, кто принимал решение о создании ГКО, позвали именно Микояна, который даже не вошел в его состав? При том, что Ворошилов, например, остался «за бортом» этого блиц-совещания? Похоже, Анастас Иванович несколько преувеличивает свою реальную роль в государстве. Никакого особого криминала в этом нет, так делают многие, и это не дает оснований отметать его рассказ (он мог узнать обо всем от того же Маленкова или Берии).

Юрий Жуков пишет:

«Задуманное выглядело как переворот, и, по сути, являлось таковым. Ведь предстояло отстранить от власти либо весьма значительно ограничить в полномочиях не только Вознесенского, Жданова, но и Сталина»[62].

Со второй фразой согласиться сложно — ничего себе ограничение! А вот с первой… Да, это и вправду был переворот — вождя буквально впихнули во власть, заставив стать наконец и формально тем, кем он все эти годы являлся фактически — верховным правителем СССР.

…И всё равно с военной властью творилось черт знает что. Достаточно быстро выяснилось, что Тимошенко не справляется с обязанностями главкома. Но другой кандидатуры не было — точнее, была, однако данный товарищ, судя по его действиям, очень сильно этого назначения не хотел. Для начала он попытался снова спустить вопрос о власти «на тормозах». 10 июля Ставку Главного командования преобразовали в Ставку Верховного командования. От предыдущего этот орган отличался тем, что председателя у него не было вообще, а первым в списке упоминался Сталин. Однако Тимошенко оставался наркомом обороны, то есть формально руководил армией, и как такая властная структура могла функционировать, вообще непонятно.

19 июля Сталин сменил Тимошенко на посту наркома, так что армия получила хотя бы призрак единого командования. Оставался последний шаг, на преодоление которого ушло, тем не менее, три недели. В качестве промежуточной меры 29 июля начальником Генштаба был вновь назначен маршал Шапошников. А 8 августа в СССР появилась должность Верховного Главнокомандующего.

На этом посту Сталин еще раз показал, что может справиться с любым делом. Но нам интересно другое. Для него всегда была абсолютным приоритетом экономика, и в первую очередь он был именно руководителем экономики: стратегом, хозяйственником, кадровиком… Однако став Верховным Главнокомандующим во время тяжелейшей войны, он уже физически не мог совмещать эти две функции — скорее всего, именно в этом причина того, что он до последнего не хотел брать на себя управление армией. Вынудила его только смертельная опасность, нависшая над страной.

Да, но на чьи плечи он перегрузил экономику? Война не терпит коллегиальности, и, чтобы стать главнокомандующим на фронте, Сталин должен был опереться на «главнокомандующего» в тылу. Пусть это будет не абсолютный руководитель, а хотя бы «первый среди равных» — но такого человека он должен был иметь.

Однако в истории войны его существование никак не отмечено.

«Ты чувствуешь сквозняк оттого, что это место свободно?»[63]

Странная склонность к суициду, или На что рассчитывал Гитлер?

— Вот и выходит, товарищ Момыш-Улы, что и побеждая можно оказаться побеждённым.

Как, товарищ генерал?

— А цена? — живо ответил Панфилов. — Цена, которую платят за победу?

Александр Бек. Волоколамское шоссе

Это так общеизвестно, что неприлично даже вспоминать — не вступать в войну с Россией завещал еще Бисмарк. Ему принадлежит знаменитая фраза: «На Востоке врага нет!»

Пресловутый «Дранг нах Остен» был магнитом, вектором германской политики, частью их менталитета уже не менее тысячи лет. Понять немцев нетрудно. Германия чем дальше, тем более остро нуждалась в земле, хлебе, ресурсах. Собственно, это была общая проблема европейских государств — но не у всех под боком маячили такие колоссальные и столь дурно обрабатываемые пространства, которые словно бы просили хозяйской руки. К началу XX века идея колонизации Украины, судя по всему, стала в определенных кругах Германии настоящей шизой. Иначе зачем предупреждение Бисмарка? Ну кто нормальный, скажите, сюда сунется?

Нет, теоретически выиграть войну по европейским стандартам — то есть взять столицу и даже заключить какой-то мир — было возможно. Но проблема в том, что настоящие трудности у победителя начались бы только потом, после внезапного осознания того факта, что у русских, оказывается, другие правила ведения войны.

…Вскоре после подписания пресловутого пакта 1939 года германский генштаб заказал эмигранту генералу Краснову аналитический обзор: «Поход Наполеона на Москву в 1812 году. Теоретический разбор вопроса о возможности такого похода в XX в. и возможные последствия подобной акции».