Книга Засада. Спецназ 1941 года - Сергей Пивень

— Вот это и есть усадьба Карпенко, командир. — Старшина показал рукой в сторону строений, чернеющих впереди огорода. — Там дом, несколько сараев и сеновал.

— Что в сараях?

— В одном хлев: лошадь, две коровы, свиньи и куры. Во втором староста хранит упряжь и инструмент — плуг, бороны, вилы.

Черняк повернул голову назад, махнул рукой, подзывая двух оставшихся членов группы к себе поближе.

— Слушай приказ, бойцы. Когда подойдем к дому, всем быть внимательными. Нельзя исключать того, что там засада. Если хозяин откроет — внутрь дома пойду я и Журбин. Колодин и Семенов, спрячетесь возле сеновала. Будете в резерве. Если начнется стрельба — действуйте по ситуации.

Черняк и старшина, пригнувшись, бесшумно пересекли двор и подошли к крыльцу дома. Капитан поднял голову вверх: над лесом, выскользнув из-за туч, повисла полная луна, осветив своим тусклым светом территорию Хуторжан — села, где они сейчас находились.

— Не вовремя луна вышла… — тихо прошептал Черняк, легонько тронув стволом своего автомата руку старшины. — Нужно спешить…

Журбин показал на темное окно, находящееся над ступеньками крыльца дома. Увидев, что капитан одобрительно махнул головой в знак согласия, старшина по-кошачьи подобрался к окну и три раза осторожно постучал по стеклу, спустя несколько секунд — еще три раза. Затем присел на корточки и прислушался. Прошла минута, прежде чем занавески слегка раздвинулись и мужской старческий голос хрипло и настороженно спросил через стекло:

— Кого там господь принес?

— Микола Карпенко здесь живет? Мне к нему…

— По какому делу?

— От его брата весточку из Белостока принес…

Занавески вновь плотно сдвинулись, а спустя минуту заскрипел металлический засов на дверях. На крыльцо вышел седовласый старик, держа наготове в правой руке немецкий пистолет.

— Спрячьте оружие. — Черняк постарался придать своим словам как можно более мирную интонацию. Спокойно сказанное слово, он не раз убеждался в этом сам, намного быстрее разрушало стену взаимной подозрительности и недоверия.

Увидев двух вооруженных людей, да еще и в советских маскхалатах, староста тем не менее опустить пистолет не решался.

— Так какую весточку брат передал?

Капитан встал прямо напротив Карпенко и в знак мирных намерений забросил свой «шмайссер» на правое плечо стволом вниз.

— Брат просил, чтобы ему в город зерна передали.

— Сколько мешков?

— Сказал, что двух будет достаточно. Желательно — пшеницы, но ото ржи он тоже не откажется.

— Порядок, хлопцы, проходите. — Услышав правильный пароль, Карпенко распахнул дверь, пропуская капитана и старшину в сенцы дома. Следом зашел сам, задвинул засов, дернул дверь, чтобы убедиться, что она заперта. — В комнату, в комнату проходите… — засуетился он. — Керосиновую лампу зажигать не станем. Подозрение вызовет — встаем-то мы только через два часа. Хоть я и староста, но за два месяца, что мы под немцами здесь живем, много чего худого в людях проявилось. О ком и подумать не мог — и те изменились… Ну, давайте, чего стоите, заходите, заходите…

Втроем они прошли в комнату. На кровати, свесив ноги на пол, сидела старуха, внимательно рассматривая ночных гостей. В полутьме рассмотреть обстановку комнаты было нельзя, но в нос сразу же ударил запах дрожжевого теста.

— Захворала моя старуха, спину, как назло, прихватило… — вздохнул староста, подойдя к кровати и пряча пистолет под подушку. — Не успела вовремя с хлебом-то… Но тесто замесила, так что через полчаса начнет печь. А вы располагайтесь, хлопцы, располагайтесь. На скамью присядьте, отдохните. Небось намаялись по лесу ходить, да еще в ночи…

Черняк и старшина переглянулись. Скоро рассвет, а хлеб — то, ради чего они пришли сюда, в Хуторжаны, еще не был готов. Запасы продовольствия в схроне, где базировалась группа, были на исходе. Москва обещала в скором времени сбросить все необходимое, однако вылеты постоянно откладывались, а потому приходилось пока собирать продукты у жителей окрестных сел, связанных с белостокским подпольем. Одним из таких и был Микола Карпенко. Перед войной назначили его председателем колхоза в Хуторжанах, но пробыл он в этой должности всего месяц, что, по всей видимости, и спасло его от расправы со стороны немцев — те посчитали, что за столь малый срок он попросту не мог стать «красным». Тем более что еще до прихода в эти края Советов Микола Карпенко слыл на селе зажиточным крестьянином, на которого, было время, в урожайные годы батрачили не имевшие своей земли бедняки. Так что немцы рассудили вполне логично — Хуторжаны стояли на отшибе, вдали от основных дорог, какого-либо особого значения не имели, а потому старостой здесь назначили того, кто был им и при Советах — только назывался немного по-другому.

Черняк сообщил о проблемах с продовольствием связному белостокского подполья, регулярно наведывающемуся в лес, тот ушел, а когда вернулся — сообщил, что хлеб они могут получить в такой-то день у старосты села Хуторжаны Миколы Карпенко, и назвал для связи с ним пароль, сказав также, что тот уже предупрежден об их приходе. Черняк рисковать не стал — предварительно послал в разведку Журбина. И только после того как старшина вернулся обратно, сообщив, что ничего подозрительного в Хуторжанах не заметил, капитан принял решение идти на встречу со старостой.

— Мы не можем ждать… — Черняк сел на скамью, которая стояла под висящими на стене иконами. Старшина расположился на стуле рядом с кроватью. — Скоро рассвет, а нас не должны здесь увидеть.

Староста немного помолчал, потом медленно прошел через комнату и сел на скамью рядом с капитаном.

— Так-то оно так, все правильно, воля, как говорится, ваша, что делать. Только думаю я, что остаться бы вам не помешало у меня до следующей ночи. День пройдет, на сеновале пересидите, а как стемнеет — заберете хлеб и уйдете.

— Что-то ты темнишь, дед. — Журбин недоверчиво посмотрел на старосту, потом перевел взгляд на его жену, словно в темноте можно было что-то рассмотреть. — Зачем это нам целые сутки у тебя сидеть? Мы и по-другому сделать сможем — уйдем сейчас в лес, а ночью вновь к тебе за хлебом придем.

— Можно и так, но не из-за хлеба прошу вас остаться…

— А конкретнее? — оборвал его Черняк. — Что за причина?

— Причина есть, хлопцы. Сегодня в Хуторжаны старьевщик приедет. Это наш человек. Ездит по селам, собирает старые вещи, а заодно и сведения, кто что сказал, кто что видел, да и сам многое примечает. Когда приезжает в Хуторжаны, пересказывает все, что знает, мне, ну а я — дальше… Думаю, вам интересно будет узнать, что в селах вокруг леса, где вы прячетесь, делается. Разве не так? — И словно бы предугадывая ход мыслей своих ночных гостей, объяснил: — Сам я к вам в лес после встречи со старьевщиком не смогу пойти. На виду я… Если кто увидит и немцам сообщит, те если не расстреляют, то назначат старостой другого человека. И еще неизвестно, кого…