Книга Сожаления Рози Медоуз - Кэтрин Эллиотт

– Правда? – Я нервно засуетилась. – Что случилось?

– Не знаю, просто сегодня утром мне как-то нехорошо. – Он окинул меня обиженным жалобным взглядом. – Мне явно нездоровится.

– О боже. Ладно, ничего страшного. – Я взяла тарелку и с виноватым видом выбросила бекон в помойное ведро. Внезапно мне в голову пришла жуткая мысль… Я внимательно всмотрелась в мусорку.

– Значит, ты не сможешь пообедать в клубе?

– Почему это? – инстинктивно произнес он. А потом вспомнил. И надулся. – Ну, наверное. Посмотрим, как буду себя чувствовать.

– Уверена, все обойдется, Гарри, – мягко проговорила я. – Тебе станет лучше.

Я не врала. Я искренне верила, что если Гарри наймет домработницу, а мой уход явно вынудит его это сделать, то он даже не заметит, что меня нет. Если рядом будет кто-то, кто станет готовить ему обеды, убираться в доме и стирать рубашки, его жизнь вообще никак не изменится. Конечно, если она будет не прочь изредка снять фартук, принять горизонтальное положение и подумать о матушке-Англии, выйдет еще лучше, но если нет – не думаю, что он слишком расстроится. Более того, ему даже не придется жениться во второй раз, он станет почтенным разведенным мужчиной, а не стареющим донжуаном, который так и рыскает в отчаянных поисках жены. Он сможет сказать: я все это уже проходил, зачал сына и наследника, и теперь что может быть лучше, чем вернуться к холостяцкой жизни, для которой он и создан?

Погрузив руки по локти в мыльную пену в раковине, я краешком глаза следила, как он встает из-за стола. Он подержался за спинку стула, выдавил из себя стон и жалобно на меня посмотрел:

– Я пойду прилягу.

– Хорошо, Гарри.

Он смело зашаркал прочь, направляясь в кабинет, и стоило ему повернуться ко мне спиной, как я принялась действовать. Выхватила из ящика пакет и быстро покидала туда всякую всячину из-под раковины: тряпки, жидкость для мытья посуды, доместос и прочее. Потом достала Айво из высокого стульчика, протерла стульчик снизу доверху и тихонько сложила, готовая украдкой вытащить его в прихожую и в машину вместе с остальными вещами. Наконец, принялась вытаскивать коробки и чемоданы из подвала. Я набила их своей одеждой и вещичками Айво, положила постельное белье. Я на цыпочках ходила из комнаты в комнату, неслышно выдвигала и задвигала ящики, а потом свалила все обратно в подвал до назначенного часа. С черным мусорным мешком в руках я, как взломщик шастала по дому: брала понемножку, но с умом. Открывалку для консервов, фен, часы, радиоприемник, упаковку туалетной бумаги, банку джема… До чего же простыми стали мои нужды! Когда я обручилась, помнится, я маршировала по «Питеру Джонсу» со свадебным списком в руке и громким голосом заявляла, что мне не прожить без фарфоровых подсвечников с бабочками.

В половине двенадцатого мой мешок был полон, а Гарри так и спал – или притворялся, что спит, – на втором этаже. Но спит ли?

И вдруг меня осенило. Я сняла трубку, набрала номер и, когда через десять минут у дома притормозила машина, поднялась наверх, в комнату Гарри. Он спокойно храпел на диване.

– Гарри. Гарри! – Я потрепала его по плечу. – Такси уже здесь.

– Что? Какое такси? – Он открыл глаза и подслеповато прищурился на меня.

– Такси, которое я тебе вызвала. Ты плохо себя чувствовал, вот я и подумала, что не стоит тебе садиться за руль. Такси на улице, пора в клуб.

При упоминании о клубе он слегка оживился: я не сомневалась, что так будет. Потом он встал, и мне удалось напялить на него пиджак и галстук развернуть и направить вниз по лестнице. Торопя его одной рукой, другой я открыла дверь, не переставая нашептывать волшебные слова вроде «Боффи», «бараньи котлеты», «большая порция джина», «еще одна большая порция джина», подсознательно подталкивая его к такси, ожидающему в конце дорожки. Он следовал за мной, как ягненок, сильно шатаясь, все еще в полусне, но следовал. Я открыла дверь такси, впихнула его внутрь, проинструктировала водителя, сунула Гарри в карман его бумажник и помахала ему на прощание, словно эвакуированному ребенку.

Вернувшись в дом, я бросилась к телефону:

– Элис? Это я. Послушай. Я все упаковала и собираюсь делать ноги!

– Супер! – завизжала она. – Молодчина, Рози, ты это сделала! Боже, как я волнуюсь. Знаешь, я как будто планирую побег из Колдица,[20]как тот подозрительный маленький человечек, который подделывал документы и шил гражданскую одежду из старых трусов.

– Бог с ними, с трусами; как насчет того, чтобы отдать мне ключ? Или мне опять придется заходить в дом и беспокоить буку-скульптора?

– Нет, что ты, ключ у меня здесь, заезжай и… о черт!

– Что?

– Только что вспомнила. Ключ у Майкла. Он сегодня поехал в Челтенхэм, и он всегда берет ключ со шкафчика, на всякий случай, если в отеле не будет свободных номеров. Нет! Подожди-ка, так даже лучше: пусть он встретит тебя в коттедже и поможет с переездом.

– О нет, Элис, не могу же я его об этом просить, он будет занят. Я сама справлюсь, честно, может, нам пересечься в Челтенхэме или…

– Чепуха, – отрезала она. – Он никогда не бывает слишком уж занят, и, когда ты приедешь, у него как раз будет обеденный перерыв. Сейчас же ему позвоню и скажу, чтобы он тебя встретил – когда, в полвторого? Если ты выедешь прямо сейчас?

– Да, наверное, – неуверенно ответила я. – Но он точно не будет против?

– Нет, конечно, все равно он пойдет в паб. К тому же как ты себе это представляешь: распаковывать вещи, гоняться за малышом, включать воду и все остальное, и все в одиночку?

– Ты права. Спасибо, Элис.

Итак, моя семейная жизнь закончилась, подумала я, положив трубку. Осталось написать прощальную записку, и…

И – полная неизвестность впереди, Рози. Та самая, лучше которой ничего не может быть!

В Пеннингтон я приехала ровно в половине второго. Медленно колеся по деревне, я с любопытством оглядывалась по сторонам. Ведь теперь и мне предстоит здесь жить; это мой новый кусочек земли. Здесь было красиво, но не чересчур – ничего общего с пейзажем с поздравительной открытки. Скорее обычная хозяйственная деревня, та, в которой люди живут и ходят по магазинам, а не та, в которой останавливаются туристы, глазея и кормя уточек в траве. Я свернула на маленькую улочку у церкви, потом проехала сквозь огромные каменные ворота, ведущие в особняк Фарлингс. Большой дом сурово смотрел на меня сверху вниз: молчаливый благосклонный гигант без явных признаков жизни, но я все равно занервничала и подумала, что никогда не знаешь, кто может шпионить за тобой из готических окошек на верхнем этаже. Я медленно ехала по дорожке, похрустывая гравием; мимо забора из каменных столбов и железных прутьев проскакали две или три резвые холеные лошади и посмотрели на меня, выгибая шеи и распустив хвосты по ветру, как флаги. Раньше я их не видела; интересно, чьи они? Джосс при встрече не показался мне фанатом верховой езды, так что, возможно, лошади принадлежат Аннабел. Мало ей просто быть красивой, талантливой и богатой, – нет, несомненно, она еще и превосходная наездница. Я обогнула дом, высматривая детей и собак, о которых предупреждал маленький дорожный знак, проехала мимо мастерских, мимо амбаров и остановилась у маленького каменного коттеджа. У моего коттеджа, с улыбкой подумала я.