Книга Дебютный развод - Плам Сайкс

— Какой лапочка! — выпалила Нина, едва за ним закрылась дверь.

— Он у меня просто чудо, — улыбнулась я.

— И так преуспевает. Я постоянно читаю о том шоу, над которым он работает. Просто поразительно! — воскликнула звезда.

Я положила на стол каталог Теккерея. Здесь имелись фото восемнадцати образцов коллекции, шесть из которых были вечерними платьями. Я надеялась, что этого для Нины вполне достаточно.

Она подняла каталог и стала внимательно изучать каждый снимок, поворачивая его в разные стороны, чтобы лучше рассмотреть детали.

— Вау! — выдохнула она. — Вот это — о-очень «Роковая блондинка», нет?

Она показывала на снимок небесно-голубого платья из шифонового муслина, с зауженной талией и подолом, вихрившимся по полу в облаке тюля.

— Это платье «Грейс». Теккерей взял за основу одно из платьев Грейс Келли в фильме «Поймать вора», — пояснила я.

— Мой любимый фильм! Я действительно могу взять платье на время? — взволнованно спросила Нина.

— Мы подарим его вам.

— Но мне хватит и одного раза. Молодые модельеры не могут позволить себе раздавать одежду!

— Я настаиваю. Мы сделаем для вас платье «Грейс», но вы просто обязаны выбрать еще одно. В ночь премьеры вы можете разволноваться и не пожелать надеть «Грейс», так что необходим выбор.

Нина прислушалась к моему совету и выбрала еще одно платье: для коктейлей, из черного атласа, с бантами на плечах и сексуальным разрезом спереди. Беда в том, что я уже пообещала его Саломее для бала у Аликс, но, чувствуя себя виноватой, все же согласилась отдать его Нине. Саломея сама откажется, узнав, что Нина собирается его надеть. Что ж, негласное правило: всегда уступай кинозвезде. Так уж заведено.

Утром после восхитительного ужина вчерашним вечером в ресторане «Вагино» и полуночной прогулки по набережной нас с Хантером ожидали две машины, в которые уже был погружен багаж. Хантер летел во Франкфурт, оттуда — в Данию и обратно в Нью-Йорк. Я летела в Москву из другого аэропорта, а потом возвращалась в Нью-Йорк. Наша блаженная парижская неделя закончилась, но мне не было грустно, хотя следующие две недели мы с Хантером не увидимся. Честно говоря, я словно возродилась. Супружеская жизнь — это божественно.

Решив проверить, не перепутали ли вещи, я подошла к машинам. В этот момент я чувствовала себя защищенной от боли близкой разлуки облаком любви и нежности.

— По-моему, у тебя все в порядке, дорогой, — заметила я, заглядывая в багажник, где лежали два древних синих чемодана из «Глоуб-троттер». Но… этот явно не наш.

В багажнике оказался рыжевато-коричневый чемоданчик, определенно не принадлежавший Хантеру.

— Простите, — окликнула я рассыльного, — нельзя ли убрать этот чемодан?

— Сейчас, мадам, — кивнул он, взявшись за ручку. И в этот момент мне бросился в глаза багажный ярлык, на котором было написано «София Д'Арлан». Я оцепенела.

— Хантер… — пробормотала я и повернулась к нему, но осеклась. К нам шла сама София, весело махавшая рукой, и не успела я опомниться, как она уже целовала меня.

— Как жаль, что вы не летите с нами! Хантер пообещал, что мы с вами будем больше общаться! Я просто в отчаянии! Хантер такой зануда, заставляет меня лететь во Франкфурт только потому, что я знаю немецкий. Франкфурт — дыра, абсолютная дыра! Кстати, Нина Клор что-то выбрала? Я сказала, она просто обязана носить вещи Текка.

— Выбрала, большое спасибо за то, что послали ее, — пробормотала я. Что, черт побери, происходит?!

Подошедший Хантер очень сухо поздоровался с Софией, словно не было ничего необычного в том, что он берет с собой в деловую поездку длинноногую красавицу полиглота. Что говорила Марси? Никогда не доверяй мужчине, вечно разъезжающему по делам!

Парижское счастье моментально испарилось, и меня вновь одолел приступ паранойи. Гигантским усилием воли я приняла беззаботный вид. Но тут Хантер неожиданно обнял меня и поцеловал:

— Господи, дорогая, как я буду скучать!

— Я тоже, — прошептала я.

— Что собираетесь делать в Москве? — перебила София. — Предупреждаю, это болото, жуткое болото.

Все еще нежась в объятиях Хантера, очень властных объятиях, нужно признать, я коротко ответила:

— Собираемся с Лорен на игру в поло на снегу. Она там влюбилась в одного типа.

— Вот как? — удивилась София.

— В мистера Джайлза Монтерея.

И тут случилось нечто необыкновенное. София, холодная, невозмутимая, я-знаю-всех-на-све- те-и-всех-на-Луне София неожиданно лишилась дара речи.

— Джайлз Монтерей? Лорен знает Джайлза Монтерея… — благоговейно прошептала она наконец. — Господи… я всегда хотела… познакомиться с ним.

Судя по раскрасневшемуся лицу, она с таким же успехом могла сказать: «Я всегда хотела выйти за него замуж».

Окончательно лишившись самообладания, она взглянула на часы и пробормотала:

— Пожалуй, нам пора. Обязательно расскажите, какой он, этот Монтерей, когда вернетесь. Боже, это просто невыносимо! Поедемте, мистер Икс.

Мистер Икс? Она называет Хантера дурацким прозвищем. Интересно… Даже уменя не нашлось прозвища для Хантера.

Все же ничего не оставалось, кроме как весело помахать Хантеру и Софии, идущим к машине.

Как раз перед тем, как они исчезли, я увидела жадный взгляд Софии, брошенный на Хантера. Она прямо-таки ела его глазами, словно перед этим голодала целую неделю.

Глава 14 Мистер Москва

Московские девушки с их прямыми светлыми волосами, идеальными фигурами и пустыми глазами ведут себя именно так, как, по мнению американских мужчин, должны вести себя женщины. Сидят за ужином, идеально выглядят, улыбаются и все время молчат. Это деловое соглашение: количество слов, которое дозволено произносить девушке, находится в обратной пропорции количеству долларов и евро, имеющимся в наличии у ее бойфренда, а также от того, сколько платьев от Версаче и Роберто Кавалли он ей покупает. Именно поэтому русские миллиардеры всегда появляются в сопровождении редкостно красивых женщин, которые при этом разговаривают ровно столько, сколько Холли Хантер в фильме «Пианино».

В ночь перед матчем поло на снегу вестибюль отеля «Парк-Хайатт» буквально кишел подобными особами и их спутниками. В истинных традициях феноменально богатых нуворишей полное отсутствие вкуса возмещалось разноцветными бриллиантами и белыми мехами. В России не принято снимать соболя даже в невыносимой духоте. Нужно же показать, что ты не хуже других!

Мы с Лорен сидели у стойки бара, отмечая всеобщую суету. Одно дело — грабеж средь бела дня в Нью-Йорке и Париже и совсем другое — в Москве. Тут он приобрел совершенно невероятный размах, иначе вряд ли удалось бы оправдать ожидания новых миллиардеров. Восемьдесят долларов за бокал розового шампанского в баре отеля «Парк-Хайатт» — обычная цена. Даже Лорен была возмущена.