Книга Лавина любви - Ноэль Бейтс

— Я в его вкусе? Ха-ха! Шампанское?! Надо же такое придумать! Уверяю тебя, обычно я совсем другая.

Пузырьки в ее шампанском начали испаряться, когда они вошли в джаз-клуб и ее глаза привыкли к полумраку.

Всю дорогу до клуба она не переставая думала о Мэтте и о том, что его связывает с Лайзой. И о том, как глупо выглядела она сама. Она решила, что была похожа на рождественскую игрушку — сверкающую, в блестящей обертке. Может быть, на несколько дней такая игрушка и способна привлечь внимание, но позже, когда обертку выкинут и позолота облезет, ее засунут в нижний ящик комода и больше не вспомнят о ней. А вот Лайза совсем другое дело, с горечью признала Джинджер. Она похожа на добротную, развивающую настольную игру, которая, может быть, и не выглядит так заманчиво, но уж ее точно не засунут в нижний ящик комода и не оставят пылиться в обществе других старых игрушек.

Джинджер больше не колесит по всему миру в поисках развлечений, но что толку? Ей нравится работать, и она полна решимости чего-то достичь в жизни, использовать весь свой талант, отпущенный ей природой, который она прежде зарывала в землю. Однако… все тщетно! Ничто на свете не превратит ее в интеллектуалку вроде Лайзы.

Храбрость, с которой она согласилась принять предложение Мэтта поехать в клуб, испарилась и уступила место желанию немедленно уехать домой и улечься спать.

Мэтт с друзьями занял столик в углу. Как и следовало ожидать, он был душой компании. Все его спутники сидели, а он стоял, без конца переводя взгляд от их столика к входной двери и обратно. Джинджер поискала глазами Лайзу и вскоре заметила ее в обществе двух мужчин. Они оживленно спорили. Очевидно, злобно подумала Джинджер, обсуждают устройство мира или какой-нибудь столь же важный, всеобъемлющий предмет.

Она уныло плелась к столику Мэтта вслед за Филипом. Клуб был полон. На сцене маленький оркестр заиграл медленную мелодию, и она неожиданно задела в ее душе чувствительную струну.

После торопливого знакомства несколько парочек из обеих групп отправились танцевать. Задвигались стулья, зашаркали ноги. Джинджер обнаружила, что сидит за столиком рядом с Лайзой, а над ними обеими возвышается Мэтт. Она уловила обрывок разговора между ним и Филипом. Мэтт спрашивал молодого человека, чем тот занимается, где живет. Оказалось, Мэтт неплохо осведомлен о последних новшествах в области компьютеров. Бедняге Филипу приходилось нелегко.

Джинджер перекинулась парой слов с соседкой по столику. Лайза прокричала, что работает юристом в сфере налогообложения, но громкая музыка не позволила Джинджер узнать о сопернице больше. Джинджер встала и протянула Филипу руку, намеренно не глядя на Мэтта. Парня надо спасать!

— Филип, потанцуем? — крикнула она, однако звуки саксофона заглушали практически все слова.

— Идем, только я тебя предупреждаю: танцор я не ахти! Следи за ногами. После пары танцев со мной, боюсь, ты не сможешь ходить — я их тебе оттопчу.

— Мэтт, а ты не собираешься пригласить свою девушку потанцевать? — с ледяной вежливостью спросила Джинджер. — Неужели ты допустишь, чтобы она скучала в одиночестве, пока ты болтаешь со знакомыми?

— Вообше-то я собирался потанцевать, — он наклонился пониже, чтобы она услышала, — но не сейчас. Я еще не дошел до нужной кондиции.

Джинджер потащила Филипа на танцплощадку. Ее тело чутко откликалось на музыку. Филип беспомощно топтался на месте, он никак не мог попасть в такт. Она нарочно не смотрела в сторону Мэтта и Лайзы. Если повернуться к ним спиной, можно притвориться, будто их сегодня вообще нет и вечер, который начался для нее так многообещающе, не закончился полным крахом.

Филип только-только начал попадать в такт и попытался сделать несколько более сложных па, когда на плечо Джинджер легла чья-то рука. Мэтт Грегори бесцеремонно развернул ее к себе лицом. Бедному Филипу ничего не оставалось, как ретироваться за столик к Лайзе.

— Я же говорил, что потанцую, когда дойду до нужной кондиции, — прошептал он ей на ухо. Руки его уверенно обвили ее талию. Так может обнимать только любовник!

— А как же твоя подружка? — спросила Джинджер. — Тебе не кажется, что бросить ее одну ради наемной работницы просто невежливо?

Разумеется, танцором Мэтт оказался превосходным. Его движения были так же грациозны и отточенны, как и ее собственные. Он сразу уловил ритм, и их тела словно слились в танце воедино. Прекрасно понимая, что ее подружки умирают сейчас от любопытства, Джинджер попыталась отстраниться, но Мэтт тут же снова притянул ее к себе.

— Да, это верх неприличия — бросить подружку, — заговорщицким тоном сообщил он, — но Лайза, по-моему, не возражает.

— Понятно. У вас с ней свободные отношения. Каждый из вас может делать, что ему заблагорассудится. Она даже и не думает возражать.

— Ах вот как? Ты уже защищаешь Лайзу? Это меня удивляет. Я-то думал, ты ревнуешь…

— Ты совсем меня не знаешь! — поспешно заявила Джинджер. — И потом, к чему мне ее ревновать? К ее высокооплачиваемой работе или к костюмам мужского покроя, которые я ненавижу?

— Лайза вовсе не мужеподобная, если ты об этом.

Джинджер прикусила язычок, жалея о своей вспышке.

— К твоему сведению, многие мужчины находят ее в высшей степени привлекательной. К ее чести можно сказать, что суровые условия, в которых ей приходится работать, не подавили ее женственности, — добавил Мэтт.

— Раз ты так влюблен в свою девушку, — едко заметила Джинджер, — будь так добр, объясни: почему ты танцуешь со мной?

— Наверное, чтобы оживленно побеседовать.

— Ну, если ты захотел побеседовать, ты выбрал не ту партнершу. Сегодня мне как-то не слишком весело. Попробуй побеседовать со своей подружкой!

— Говорю это скрепя сердце, Джинджер, но вынужден сказать тебе всю правду как на духу. Она не моя подружка. По правде говоря, она из Чикаго. Сюда приехала на четыре дня по делу. Я был вынужден пригласить ее. Откровенно говоря, мне не пришлось делать над собой особых усилий. Мы с ее мужем близкие друзья. Я крестный отец ее младшего. Ну что, ревнивая киска, легче тебе стало? — Мэтт отступил на шаг, чтобы лучше видеть ее лицо, потом положил руку ей на затылок и взъерошил волосы.

— Какое мне дело до ваших отношений?

— Да уж, никакого. Да ты ревнуешь как сто чертей! Точно так же, как и я ревную к твоему компьютерному гению, которого ты с собой притащила. И не надейся, что я отпущу тебя без допроса с пристрастием. Признавайся, в каких ты отношениях с этим чудиком?

Джинджер изо всех сил подогревала в себе возмущение. Как он самодоволен! Вообразил, будто она его собственность! Да какое он имеет право? Однако внутри у нее все просто пело.

— Кто он? — требовательно спрашивал Мэтт. — Откуда взялся?

— Ты знаешь, кто он такой. Его зовут Филип, и он программист; в его фирме его очень высоко ценят.

— Да уж… А собеседник просто незаменимый! Готов часами рассуждать о своих компьютерах.