Книга Ты полюбишь вновь - Марджори Льюти

Она сжала руки за спиной и расправила плечи:

— Можете передать вашей жене, мистер Рандт, что это не так. Мы с Робином хорошие друзья, это верно, но… хотя я надеялась… однако… мы с ним ничем не связаны.

Она услышала за спиной возмущенный выдох Саймона, но он ничего не сказал. Измученное лицо американца слегка просветлело, и он протянул ей руку:

— Благодарю вас, мисс Фенн. Огромное вам спасибо. Не могу скрыть, для меня это огромное облегчение. Я рад, что все выяснилось сейчас, прежде чем я начал разыскивать парочку этих молодых идиотов.

Мэнди словно сквозь туман видела, как мужчины вышли за дверь, затем раздался шум уезжающей машины, и наконец Саймон вернулся и встал рядом с ней.

— Вам не кажется, что это уже лишнее? — тихо-тихо спросил он.

Она молча закрыла глаза:

— Но это правда. Он так и не подарил мне обручального кольца.

— Это отговорка, Мэнди, и вы это прекрасно знаете. Вы считали… да и все вокруг считали… все его поведение безусловно доказывало, что он собирается жениться на вас, дарил он вам кольцо или не дарил…

Она никогда не слышала, чтобы у него был такой сердитый голос.

— Прошу вас… — слабо запротестовала она.

Но он продолжал обличать ее:

— Значит, он опять выкрутился! Он наносит вам такие обиды, а вы все равно стоите за него горой!

Глаза Мэнди наполнились слезами, и она не видела лица Саймона — только слышала голос, и в этом голосе ей почудилось осуждение и презрение. Этого она уже вынести не могла.

Она откинула голову:

— Я любила Робина, а он меня предал, вот и все, Я не собираюсь мстить ему за это и не хочу причинять Рандтам больше горя, чем им уже причинила их собственная дочь. — Голос ее дрожал, но она упорно продолжала: — Вы, должно быть, считаете меня безвольной и сентиментальной дурой, но я не потерплю ни от кого таких упреков, и я лучше буду миллион раз доверять людям, которых люблю… даже если меня будут обманывать еще много раз… чем становиться подозрительной и циничной.

Он сказал совсем тихим голосом:

— Речь, видимо, идет обо мне?

Мэнди была на грани полного срыва.

— Понимайте как хотите, — выкрикнула она в лицо Саймону и вслепую кинулась к двери, побежала, спотыкаясь, по дорожке через лужайку и поле на ферму, словно за ней гналась целая стая демонов.

Саймон стоял в дверях дома, смотрел, как она убегает, и на губах его играла грустная нежная усмешка. Даже после того, как девушка скрылась из виду, он все еще стоял, упираясь плечом в косяк двери и механически набивая трубку табаком.

Когда наконец раздался недовольный голос миссис Доббин, которая спрашивала, не пожелает ли он еще чего-нибудь, прежде чем отпустить ее спать, Саймон повернулся и непонимающе посмотрел на нее:

— А?.. Нет, нет, ничего, благодарю вас. Спокойной ночи, миссис Доббин.

Только тогда он зашел в дом и запер за собой дверь.

Глава 6

Уже светало, когда Мэнди наконец задремала. Проснулась она от того, что кто-то тормошил ее. Комната была залита светом, а у постели стояла Эйлин с чашкой чая.

Случилось что-то страшное, непоправимое. Мэнди вдруг все вспомнила, и внутри у нее отозвалась тупая боль. Она взяла чашку, пытаясь улыбнуться Эйлин, но рот ее как-то странно искривился, и глаза наполнились слезами.

Эйлин подошла к окну и стояла, глядя в сад, пока Мэнди пила чай.

— Прекрасно. Спасибо тебе, Эйлин.

Мэнди поставила чашку на стол. Она уже вполне овладела собой.

Эйлин подошла, присела на край ее постели и сказала:

— Сегодня чудесное утро. Я подумала, ты захочешь пораньше пойти к соседям и забрать Пипа. Дик сегодня едет в Оксфорд, и я думаю, он захватит нас и высадит где-нибудь по дороге. Найдем какое-нибудь симпатичное местечко, устроим пикник.

Эйлин говорила спокойным добрым голосом, но Мэнди заметила следы усталости на ее лице.

Она села в постели, с трудом борясь с утомлением, разлитым во всем теле. Робина больше нет рядом. Все, что придавало смысл жизни, все эти годы, ушло вместе с ним. Однако жизнь продолжается. Есть еще Пип… и есть Эйлин, которая смотрит на нее такими тревожными заботливыми глазами.

— Да, по-моему, это очень хорошая мысль, — ответила она и рада была услышать, что голос у нее почти не дрожит. — Можно Болтер тоже взять с нами, правда? Пип будет счастлив. Кстати, представляешь, миссис Доббин говорит, что у Болтер будут щенки. Может быть, поэтому жена смотрителя выставила ее тогда из дома, как думаешь? Наверняка это будут какие-нибудь страшненькие полукровки, но Пип в восторге. Теперь он считает, что Болтер надо звать «миссис Болтер», раз такое дело, и хочет взять себе одного щенка… девочку, и дать ей имя «мисс Болтер»… Такой смешной.

Только где будет Пип и где будет она сама, когда родятся эти щенки?

Она выскользнула из постели, отворачиваясь от Эйлин, чтобы та не видела ее лицо, и спросила глухим голосом:

— Во сколько поедем?

— Успеешь собраться к одиннадцати? У Дика назначен обед в Оксфорде, а до того ему надо заехать еще в два места.

— Конечно успею. У нас еще час, успеем сделать бутерброды. А потом я схожу за Пипом. Думаю, все будет великолепно.

И как ни странно, день действительно прошел великолепно. Как оказалось, можно было будто отгородить часть себя самой, где зияла свежая рана, и жить другой частью.

Когда они тряслись по дороге домой в машине Дика, в голове Мэнди проплывали разные картины прошедшего дня: миссис Болтер бросается за воображаемыми кроликами, Пип, чье худенькое личико озарено счастьем, прихрамывает следом за ней…

Сейчас Пип сидел на переднем сиденье и как взрослый болтал о чем-то с Диком, между ними устроилась собака. На заднем сиденье размещались девушки и стояло несколько деревянных ящиков.

— Я все не перестаю мечтать, — вполголоса сказала Мэнди, — что когда-нибудь Пип выздоровеет и перестанет хромать.

Эйлин придвинулась к ней поближе и спросила:

— А на это есть надежда? Хоть немного?

— Доктора ничего определенного не говорят. Там у него что-то с нервами в позвоночнике. Они как будто надеются, что с возрастом все само собой выправится. Или… — она еще больше понизила голос, — или, наоборот, станет хуже. Я стараюсь об этом не думать. Но у него еще не было ни одного приступа с тех пор, как мы сюда приехали. Это уже что-то.

Эйлин положила руку на спинку сиденья и сказала с воодушевлением:

— А Саймон ничего не говорил, сколько Пип будет у него жить? Потому что… подожди, ничего не говори, выслушай меня сначала… я подумала, что было бы неплохо, если б вы с Пипом остались у нас до конца лета. Мэнди, я говорю серьезно и очень прошу тебя согласиться. Это не потому, что я такая добрая или сентиментальная. Пипу можно будет дать отдельную комнату, а ты будешь такой милой и продолжишь учить меня готовить. И сама сможешь побыть на солнце и свежем воздухе. Тебе это очень пойдет на пользу. Пожалуйста, Мэнди, подумай.