Книга И ты, Брут… - Александр Чернов

— Мы таких сведений о клиентах не даем! — отрезал директор.

— То есть как это не даете? — я напустил на себя важный вид, разыгрывая начальника. — Что в них секретного?

Мой гонор сбил директора с толку. Он не знал как себя со мной вести и на всякий случай нейтральным тоном изрек:

— Секретного конечно ничего нет, но вдруг вы преступник, отправитесь домой к этому человеку и убьете его.

Мимикой я показал всю несостоятельность такого обвинения.

— Глупость какая! Я что похож на убийцу?

— На убийцу вы, скорее всего, не похожи, — улыбнулся хозяин кабинета. — И тем не менее, никаких сведений я вам не дам. А кто вы, собственно говоря, такой?

Было ясно, что директора нахрапом не возьмешь, и я перешел на миролюбивый тон.

— Клиент вашего клиента, — пошутил я. — Мы заключили с ним сделку, договорились сегодня встретиться, но его нет в офисе.

Директор понял, что я не такая уж важная птица, за какую пытаюсь себя выдать, сухо заметил:

— Ничего, встретитесь с ним завтра.

— Но мне нужно увидится с ним именно сегодня, — произнес я с нотками отчаяния, отлично сознавая, что ничего у этого бездушного человека узнать не смогу. И тогда я сдал позиции. — Хорошо, скажите мне только фамилию этого человека, а адрес не нужно.

Хозяин кабинета качнул головой:

— Нет.

Тут я сообразил, чем можно взять сидящего передо мной человека.

— Вот что, уважаемый, — сказал я с угрозой. — Вы сдали помещение жулику. Он здорово меня надул. А потому, если не хотите иметь дело с милицией, а тем более с прокуратурой, то сейчас же сообщите мне фамилию, адрес вашего арендатора, и мы с вами расстанемся.

Директор некоторое время раздумывал, и наконец сдался, причем весьма неохотно:

— Кто именно вас интересует?

Давно бы так. Я возликовал.

— Валера, крупный такой мужчина с четвертого этажа. Кабинет четыреста два.

— Сейчас посмотрю, — с хмурым видом пробубнил директор, достал из стола канцелярскую книгу, открыл было ее, но тут же захлопнул и отложил в сторону. — А-а… вспомнил! — произнес он, просветлев лицом. — Мужчина, о котором вы говорите, приходил ко мне несколько дней назад, в субботу. Все верно, он желал снять комнату под офис. Я предложил четыреста вторую. Комната ему понравилась, он внес деньги за аренду за месяц вперед, взял ключ, обещал на этой неделе зайти, да до сих пор не появлялся. Документально договор мы с ним еще не оформляли, так что, — хозяин кабинета посмотрел насмешливо, — при всем своем желании, не могу сообщить вам его адрес.

Я еще не терял надежды хоть что-то узнать о толстяке.

— Но хоть фамилию вы его запомнили?

Видать, я чем-то не понравился директору, и он никак не желал мне угодить. Мужчина вновь покачал головой и с холодной учтивостью пропел:

— Не-ет!

Я не мог обмануть надежд Чумы и Насти, вернуться к ним ни с чем. Остался единственный способ освежить память директора. Я достал из кармана стодолларовую купюру, шагнул к столу и положил ее перед хозяином кабинета.

— Я вас очень прошу вспомнить, — отбросив амбиции, попросил я униженно.

Директор взглянул на меня с интересом, затем со скучающим видом, смахнул купюру в ящик стола и, глядя куда-то мимо меня в пространство и в этом пространстве к кому-то обращаясь, негромко сказал:

— Валерием Дмитриевичем его зовут, а фамилия его Мальцев. Он паспорт мне показывал. На прописку я не посмотрел, а вот фамилия знакома. Со мной в одном классе Мальцев учился, поэтому и запомнил.

Благодарить директора я не стал. За сто баксов он еще должен мне спасибо сказать. Я развернулся и вышел из кабинета.

Чума и Настя с нетерпением ждали меня в коридоре.

— Ну что, узнал? — шагнул ко мне Санек.

— Мальцев его фамилия, — сообщил я. — Зовут Валерием Дмитриевичем. Его домашнего адреса директор не знает.

— Вычислим по фамилии, — пообещал Чума. — Если фамилия не липовая.

О том, что фамилия Валеры обошлась мне в кругленькую сумму, я решил умолчать, ибо не знал, как отреагируют мои компаньоны на то, что я швыряю деньгами. Запишем сотню на мой счет в графу убытки.

— За то, что фамилия подлинная, ручаюсь, — заявил я. — Директор заглядывал в паспорт Валеры.

Упавший было духом Санек, заметно повеселел.

— Тогда проблем нет. Позвоним в адресный стол и все о Валере выясним. Идемте отсюда.

Мы вышли на улицу. После темного коридора и фойе, яркий солнечный свет ослепил меня. Я достал из кармана очки, водрузил их на нос и, прибавив шаг, догнал Чуму и Настю. В машине я объявил:

— Звонить в адресный стол нельзя. Возможно, толстяк не лгал и между ним и Бугровым действительно существует определенная связь. Засветимся в адресном столе, и менты на нас выйдут.

Собравшийся было повернуть в замке зажигания ключ Чума, убрал руку от приборной доски.

— Но как же мы обойдемся без адресного стола? У нас же не заграница, где как я слышал, в каждой телефонной будке справочник лежит.

Я откинул спинку сиденья и, устраиваясь поудобнее в кресле, заявил:

— Отстал ты от жизни, Санек, пока на зоне отсиживался. У нас теперь не хуже, чем за границей, телефонный справочник почти в любом компьютере имеется. Вот только проблема компьютер найти.

— Почему проблема? — глядя на мое отражение в зеркале заднего вида, подивилась Настя. — У меня дома компьютер есть. И справочник в нем. Я за пару минут узнаю номер телефона и домашний адрес Валеры, конечно при условии, что телефон оформлен на его имя.

— Ну вот, а ты говорил, что от Насти толку никакого не будет, — заметил я Чуме. — Девушка отрабатывает свою долю на все сто процентов. Что бы мы делали без ее сотового телефона и компьютера?.. Поехали Настя, к тебе домой, пытать твой компьютер. Если конечно у нас что-либо выйдет с этой затеей. У Валеры может не быть в нашем городе не только телефона, но и домашнего адреса. Возможно, он на гастроли к нам приехал.

Санек сделал вид, будто не расслышал моего замечания насчет Насти.

— Говори, где живешь! — потребовал он у девушки.

Манера Чумы говорить с Настей свысока, ужасно злила девушку. Она фыркнула и, взмахнув рукой, как барыня машет кучеру, приказала:

— Поезжай на проспект Дружбы Народов. Там свой квартал покажу.

Санек завел машину и вырулил на центральную дорогу. Шоковое состояние, в котором действовал во время налета и некоторое время после него потихоньку проходило, ко мне снова возвращались чувства и ощущения, в том числе и болевые. Я остро чувствовал вину за содеянное, боль утраты чего-то хорошего и доброго в моей жизни, физическую боль. В горячке я не обращал внимания на укусы собаки, не до них было, а вот теперь, словно после сделанной анестезии, постепенно проходила "заморозка" и я с каждой минутой все сильнее и сильнее ощущал в ноге тупую ноющую боль.