Книга Мой милый плут - Элис Дункан

Войдя в магазин, Чарли услышал негромкий стук и какой-то писк, но никого не увидел. Он оглянулся, внимательно осмотрелся по сторонам… Нет, никого. Ни одной живой души. Похоже, он оказался один в магазине, и это совершенно не понравилось Чарли. Черт знает, чем это может обернуться.

– Есть здесь кто-нибудь?! – громко крикнул Чарли. Тишина.

Чарли крикнул еще раз, но результат оказался прежним.

Он нахмурился.

– Эй! – сделал он еще одну попытку, помня о том, что бог троицу любит. – Есть здесь кто-нибудь? Я хотел кое-что купить!

Тут его уши уловили какой-то странный шорох. Чарли недаром был музыкантом – он сумел не только услышать едва заметный шум, но и уловить, откуда он донесся. А донесся он из-за прилавка.

Чарли прищурил глаза, всмотрелся в пустоту за прилавком, но, как ни старался, не увидел никого. Тогда он подошел ближе и только теперь заметил роскошную вещь, сиявшую никелем на углу прилавка. Это был новехонький кассовый аппарат – такие только-только начинали появляться в крупных американских городах, а тут – подумать только! – и в глуши нашелся человек, который не поленился выписать для себя эту отнюдь не дешевую игрушку.

– А дела в этой лавочке, надо думать, идут неплохо, – негромко сделал вывод Чарли. Он набрал в грудь воздуха и что есть сил заорал: – Да отзовитесь же хоть кто-нибудь!

Под прилавком опять чуть слышно зашуршало, словно там возилась мышь. Чарли прислушался и разобрал негромкое сопение. Ну, нет, мышь здесь ни при чем! Так сопеть может только человек!

Но если это человек, то какого черта он залез под прилавок?

У Чарли мелькнула тревожная мысль – а что, если там, под прилавком, лежит связанный хозяин магазина? Пойди тогда докажи, что это не он, не Чарли, напал на него с целью ограбления. Черт побери. А что, если там затаился сам грабитель?

Чарли нахмурился и осторожно приблизился к углу прилавка. Рука его потянулась к висящей на поясе кобуре.

– Не стреляйте! Не стреляйте! Я все положу на место! Я не хотел!

Чарли посмотрел на кричавшего и увидел маленькую фигурку, свернувшуюся калачиком под прилавком. Руками человек прикрывал голову, словно он надеялся защитить ее от пули. По высокому тембру голоса и маленькому росту Чарли догадался, что перед ним мальчишка, подросток. Несостоявшийся грабитель медленно опустил руки, и Чарли убедился в своей правоте. Парню было лет четырнадцать, не больше.

– Я не буду стрелять, приятель, – сказал Чарли и презрительно сплюнул. – Какого черта ты здесь делаешь, хотел бы я знать!

Паренек испуганно икнул и молча опустил голову, так что его лицо вновь скрылось под полями нелепой шляпы, косо сидевшей на его вихрах. Чарли посмотрел на руки паренька – грязные, покрытые царапинами, – и в душе его шевельнулась жалость.

– Эй, приятель, да ты никак собирался грабануть эту лавочку?

Паренек поднял голову и снова смущенно опустил ее.

“Хорошая смена у нас подрастает, – подумал Чарли. – Я-то свой первый магазин ограбил, когда мне было далеко за двадцать, а эти-то чуть не с пеленок начинают”.

Паренек стащил с головы шляпу и сказал ломким голосом, комкая ее в пальцах:

– Я… Я не хотел. Честное слово.

– В самом деле не хотел, сынок? Подросток энергично кивнул.

“Пожалуй, и в самом деле не хотел, – подумал Чарли. – Вон он как испугался”.

Однако пареньку нужно было дать хороший урок, и Чарли прекрасно понимал это. Пусть у него навсегда пропадет желание нарушать закон. Должны же на земле остаться и честные люди!

И Чарли уставился на паренька, выбирая слова, с которых ему начать. Паренек тоже смотрел на него – молча, не отрываясь. – своими круглыми, как монетки, глазами.

– Ты живешь здесь, в Розуэлле, сынок? Мальчишка кивнул.

– А как тебя зовут?

– Хомер Хомер Поль.

– Ты знаешь, что ждет тех людей, которые промышляют воровством, Хомер?

Хомер кивнул.

– Неужели тебе хочется всю жизнь оглядываться через плечо: нет ли поблизости полицейского?

Голова паренька отрицательно качнулась и поникла.

– Надеюсь, тебе известно, Хомер, как простые люди относятся к ворам? Они не считают зазорным пристрелить вора, и закон при этом на их стороне.

Еще один кивок.

– А твоя мама знает о том, чем ты занимаешься, сынок?

Хомер отрицательно покачал головой и окончательно сник.

– Так что же мы будем с тобою делать, Хомер? – продолжал Чарли. – Может быть, просто вернем деньги в кассу – и пусть никто никогда не узнает о сегодняшнем?

Чарли протянул руку. Хомер посмотрел на нее с недоумением, словно боясь поверить в то, что ему предлагают помощь. Затем он протянул навстречу свою ладонь, встал с помощью Чарли с пола и оказался лицом к лицу со своим спасителем.

Чарли сказал, не выпуская руки Хомера из своей ладони.

– Меня зовут Чарли Уайдц, и если ты хочешь, чтобы я навсегда забыл о нашей сегодняшней встрече, ты твердо можешь на это рассчитывать, Хомер. Договорились?

Парнишка шумно вздохнул и осторожно пожал протянутую руку.

– Спасибо, мистер Уайлд, – смущенно пробормотал он.

– Можешь звать меня просто Чарли, Хомер. Я слышал, что здесь, на Западе, принято называть друг друга просто по имени. – И Чарли улыбнулся, вспомнив про Одри с ее рассказами о здешних нравах.

– Спасибо, Чарли, – повторил Хомер, продолжая сжимать в левой руке свою добычу – несколько мятых банкнот и кучку серебра. – Только это верно, что вы ничего не расскажете шерифу Смоллу?

Чарли презрительно фыркнул, услышав знакомое имя.

– Даю тебе самое честное слово, Хомер, что ничего не скажу шерифу и даже пальцем не пошевелю, чтобы помочь ему.

Хомер внимательно всмотрелся в лицо Чарли снизу вверх. Он был на голову ниже и, наверное, раза в три легче. Очевидно, Хомер убедился в том, что Чарли говорит правду, потому что шумно вздохнул и сказал:

– Еще раз спасибо, Чарли. Вовек вам этого не забуду.

Затем паренек сунул в раскрытую пасть кассового аппарата все украденные деньги и бегом рванул прочь из магазина. Чарли проводил его долгим взглядом и захлопнул кассу.

“Не проскочил бы Хомер мимо своего дома, если будет так бежать”, – подумал Чарли и добавил вполголоса:

– Дурачок.

Чарли не успел повернуться от прилавка, как послышался страшный грохот, – словно рядом разорвался артиллерийский снаряд. Чарли немедленно пригнулся – сработал инстинкт, оставшийся с военных лет.

Вслед за грохотом раздался пронзительный резкий окрик: