Книга Муж легкого поведения - Марина Серова

Из носа риелтора заструилась кровь, и это зрелище немного остудило мой пыл. Я отошла на небольшое расстояние от валяющегося на полу мужчины и присела на стул.

— Ну, вот, — перевела я дыхание. — А теперь мы можем и поговорить. Ты прав, милиция еще не в курсе всего. Но достаточно того, что я здесь. И уж будь уверен, я не дам тебе возможности обвести меня вокруг пальца.

Остапчук немного пришел в себя. Он приподнялся на локте и бросил на меня ненавидящий взгляд.

— Если хочешь смягчения своей участи, — продолжала я, — то можешь прямо сейчас сесть и написать чистосердечное признание своей вины. Кстати, твою подельницу, как бишь ее… а, Риту… тоже взяли. Так что она сейчас наверняка заливается соловьем в отделении и, будь уверен, валит все на тебя.

Остапчук молчал, лишь утирая кровь рукавом.

— Значит, так. Пунктом первым укажешь убийство Борисенко, — начала перечислять. — Далее… покушение на жизнь Евдокии Панкратьевны, не знаю, как ее фамилия… Затем… смерть и ограбление Марии Крамер.

— Я не убивал Марию! — внезапно перебил меня Остапчук.

— Да ладно, — не поверила я. — А кто же ее убил? Ну, ладно, возможно, ты не сам ее убивал, но кто-то из твоих помощников. Возможно, тот же самый Иван. Кстати, он сейчас тоже находится в отделении.

В глазах Остапчука отразилась такая безысходность, что мне даже на какое-то мгновение стало его жаль. Но это чувство моментально улетучилось, стоило мне вспомнить, как он при помощи своей подельницы Риты намеревался отправить несчастную старушку из-за ее квартиры прямиком на тот свет.

— Так что давай рассказывай, как все было… А где, кстати, вещи, похищенные из квартиры твоей начальницы? Куда ты их припрятал?

— Я не убивал Марию, — словно попугай, повторил Остапчук. — И ничего не знаю ни о каких вещах…

— Ага, я поверила, щас. Она ведь мешала тебе проворачивать такие сделки, какую ты хотел провернуть с Евдокией Панкратьевной. И еще с теми алкашами из вонючей квартирки, где мы с тобой тоже были. Или не так?

— Не совсем так, — вдруг стал разговорчивым Остапчук. — Мария не знала о том, что я занимаюсь торговлей «левыми» квартирами. Наверное, подозревала, но молчала. Мария вообще была таким человеком… предпочитала ни во что не вмешиваться и ничего не знать. Даже если она и допускала такой вариант моей деятельности, то считала, что раз она ничего не знает, то ничего и нет. Я давно понял ее характер и старался, естественно, не афишировать свои сделки. Я всегда действовал очень аккуратно. А тут ты влезла и все испортила, — беззлобно произнес он.

— Но ведь Борисенко убил ты. Можешь даже не отпираться, у меня есть свидетель.

— Борисенко убил я, — обреченно кивнул Остапчук. — Он мог дать показания против меня, и я решил избавиться от него.

— А старушка? Ты заставил Риту колоть ей амфетамин, чтобы она поскорее отправилась на тот свет.

Виталий Владимирович молчал, не отпираясь от предъявляемых мной обвинений.

— Так что же насчет Марии Викентьевны? — повторила я. — Она все же наехала на тебя в конце концов?

— Я же говорю: я не убивал ее! — в запальчивости воскликнул Остапчук. — Это не я! Ладно, так и быть, сознаюсь в убийстве Борисенко, только не надо вешать на меня еще и Крамер.

— А кто же ее тогда? — Мне почему-то показалось, что Виталий Владимирович не лжет, хотя и поверить его словам я тоже не могла.

— Да откуда я знаю?! У меня даже алиби на тот вечер есть. Можешь проверить. Я не имею никакого отношения к ее смерти, — Виталий Владимирович помолчал немного, потом проговорил: — Да ты сама посуди. Зачем мне была нужна смерть Марии? Уж, наверное, не для того, чтобы обворовать ее квартиру… — усмехнулся он. — Когда она была директором, я мог потихоньку обделывать свои дела под ее прикрытием. А после ее смерти я автоматически становился начальником, и мне уже было несподручно заниматься такими вещами. Ведь теперь на всех документах должна была стоять моя подпись. Как ты не понимаешь?

— То есть ты хочешь сказать, что все это время попросту подставлял Марию Викентьевну?

— В общем-то да, — нагло подтвердил Остапчук. — Но она ничего не знала. Все шло гладко и тихо. Никто бы никогда ни о чем не догадался… если бы не ты…

— Если бы не смерть Марии Крамер, — поправила я Остапчука.

— Я не убивал ее… — устало повторил он.

— Ладно, — сказала я. — Ты мне надоел. Да и некогда мне с тобой возиться. Сейчас поедем в милицию, вот там пусть с тобой и разбираются, — я поднялась со стула и достала из сумки наручники. — Это чтобы ты не вздумал дурить, — пояснила я, защелкивая их на запястьях Остапчука. Виталий Владимирович при этом даже не сопротивлялся.

Из поселка мы прямиком направились к Кире в отдел. По дороге я позвонила Володьке и предупредила, что везу к нему очередного преступника.

— Охота окончена? — спросил Кирьянов, когда мы остались с ним наедине.

— Нет, — покачала я головой. — Охота еще и не начиналась… Я так и не выяснила, кто же убил Марию Крамер. Мне теперь уже кажется, что Остапчук не виновен в ее смерти. Хотя его алиби проверить стоит.

— Ты сама этим займешься?

— Да.

— Ну, ладно, — пожал плечами Володька. — Я проверю все остальное. Уж будь уверена, он у меня расколется, если правда виновен…

— Ладно, Володька, мне пора, — произнесла я. — Устала как собака, пока бегала за всей этой гоп-компанией. Сейчас бы домой поехать… — я помолчала. — Проверю алиби Остапчука, потом сообщу тебе, если что.

— Давай, — бросил Киря на прощание.

— Пока. Будут новости — звони.

Глава 7

Остапчук настаивал на том, что он не виновен в смерти своей начальницы. Уверял, что у него есть алиби на тот вечер. Для очистки совести я решила проверить его, пока Киря занимался самим Остапчуком и его подельниками.

Виталий Владимирович сказал, что во время убийства Марии Викентьевны находился в небольшой дружеской компании — проводил вечер с приятелями и девушками, и, по его словам, подтвердить это могут несколько человек. Остапчук дал мне адреса и телефоны свидетелей, и я решила сразу же проверить их.

От Кирьянова я направилась по одному из адресов. Это была некая фирма, занимающаяся поставками компьютеров и комплектующих к ним. Приехав туда, я оставила машину на стоянке, а сама вошла в здание. Звонить директору фирмы я не стала, решила нагрянуть внезапно.

Разыскав на первом этаже офис фирмы, я открыла дверь и оказалась в приемной. Первой, кого я там увидела, была секретарша, которая при виде меня расширила глаза и воскликнула:

— Танька! Ты, что ли?! Привет!

Я изумленно взглянула на девушку и через секунду узнала ее. Это была моя одноклассница Ирка Самойленко. В школе мы были очень дружны с ней.