Книга Код знали двое - Марина Серова

– Что за… ик… разговор?

– Ладно, не притворяйся. Я уже въехал, что ты комедию ломаешь. Только давай сначала я действительно тебя кофе напою. Пойдем на кухню.

Я поняла, что настало время «трезветь». Потому продефилировала на кухню и уселась на тот же стул, что занимала и при прошлом визите.

– Татьяна Александровна… или можно называть тебя Таней?

– Ну, после того, как ты на ощупь изучил большую часть моей натуры, можешь называть Таней, – не выдержав, хмыкнула я. Аркаша тоже весело рассмеялся.

– Я бы не отказался изучить ее до конца, – заметил он, открывая кухонный шкаф. Достал банку с растворимым кофе.

– Ну, как ты сам сказал, сладкое на потом, – деликатно заметила я. «Если захочется», – мысленно прибавила я его же слова.

– Такого кофе, как у Фролова, у меня нет. Только растворимый. Пойдет?

– Вполне, – согласилась я.

Аркадий зажег под чайником газ, залез в холодильник. Достал бутылку «Туборга» и, видно, по привычке вопросительно посмотрел на меня. Я же молча отказалась, мотнув головой.

– Что ты хочешь? – будничным голосом спросил Аркаша, отхлебывая пиво прямо из горлышка. – Денег?

– Ты про что? – сделала я вид, что не поняла его.

– Как про что? – продолжал Аркадий. – Работы сделала много, а денег мало. Больше чем уверен, карапуз тебе ни копейки не заплатил.

– А ты решил его подоить, – уверенно предположила я.

– А почему бы и нет? – несколько с вызовом отозвался Блинов.

– И для этого убил человека.

– Такого же карапуза, если не хуже. Кстати, если тебя волнует, я его не убивал.

– А кто?

– Таня, еще не настало время для откровений такого рода, – усмехнулся Аркадий. – Но если тебе интересно, то по факту – он сам себя убил.

– Ну да, подменил старику пузырек с лекарством на пузырек с транквилизатором. А дальше – дело времени!

– Да нет, – задумавшись, отчего-то грустно заметил музыкант, – все не так просто, как тебе кажется.

– А вот ты мне и проясни.

– Тань, давай сначала определимся с тем, что тебе нужно. Ты, насколько я знаю, все же частный детектив. Карающий меч правосудия – это не про тебя. Ты деньги зарабатываешь. Сколько?

Я задумалась. Потом ответила:

– Как ты сказал сам, не все так просто.

– Вот и проясни, чтоб стало просто, – отхлебывая прямо из горлышка, потребовал музыкант. Похоже, к нему вернулась обычная самоуверенность.

– Что ж, попытаюсь. Понимаешь, Аркадий, я с детства не люблю кукольный театр. Не знаю, отчего так. А уж в роли куклы, которой кто-то дирижирует, мне никогда не хотелось оказаться. А с тобой или, скорее, с вами пришлось.

– Что ж, – развел он руками, – так уж случилось, что ты оказалась в нужном месте в нужное время.

На некоторое время мы замолчали оба. Я старательно обдумывала, какую смогу извлечь пользу из нашего разговора. Блинов, похоже, занимался тем же.

«Пора брать инициативу в свои руки», – сказала я себе.

Чуть отодвинула стул, так чтобы удобно было в случае чего быстро действовать. Так же демонстративно расстегнула замок сумочки.

– Там у тебя «наган»? – нисколько не испугавшись, весело поинтересовался Аркадий.

Нервный импульс слегка кольнул меня в висок. Что-то было не так. Может, оттого что Блинов был слишком самоуверен? Но, признаться, другим я его не видела.

– Ты же понимаешь, что я теперь от тебя не отстану, пока не узнаю все, – так же уверенно заявила я, игнорируя его вопрос.

– А если я просто пошлю тебя к черту? – не сдаваясь, парировал он. – Застрелишь меня? Или же расскажу тебе какую-нибудь сказку…

– Лучше правду, – сухо заметила я.

– Даже правду, – бесшабашно отозвался он, делая из бутылки значительный глоток. – Завтра ты придешь ко мне с ментами, а я скажу, что это все тебе приснилось. И никто, заметь, никто не подтвердит твои слова! Глас вопиющего в пустыне – это будет как раз про тебя!

Меня начала разбирать откровенная злость. Все хорошо в меру, а его наглость была уже чересчур. Мне действительно захотелось сделать ему больно. Наверное, это отразилось у меня в глазах, потому Блинов неожиданно громко взмолился:

– Танечка, не злись, прошу тебя! Тебе это так не идет! Такая красивая женщина и – фу! Давай вести себя как разумные люди. Может, все же сумеем договориться?

– Конечно, сумеем, – вновь взяв себя в руки, ответила я. Секундная радость от того, что я сумела все же испугать этого самоуверенного кобеля, вдруг успокоила меня.

Успокоила настолько, что я расслабилась. Всего на чуть-чуть. Но, как оказалось, то была непозволительная роскошь, которую мне потом пришлось расхлебывать.

– Мы сумеем договориться после того, как узнаю от тебя все, что мне…

Договорить я не успела, поскольку почувствовала позади движение. Рука дернулась к сумочке, но я не успела.

– Руки! – строго предупредил меня голос. Чуть раньше мне в затылок уперлось что-то металлическое. Ни разу мне не приходилось испытывать подобного, но чутье безошибочно подсказало, что это ствол. То же самое чутье явственно говорило, что стоящий человек без раздумья нажмет на курок, стоит мне дернуться. Потому я послушно опустила руки.

Аркадий тут же метнулся к моей сумочке и убрал ее на недосягаемое расстояние. На его лице разлилось привычное самодовольство.

– Брюнет, ты мне обещал.

– Я не забыл, а пока заткнись. Будешь делать то, что я тебе скажу. Татьяна Александровна, вы жить хотите?

Дебильный вопрос, честное слово. Прямо как в плохом детективе! Тем более когда задают его человеку, к голове которого приставлен ствол. Может, мне и хотелось ответить именно так, но получилось выдавить из себя только слабое: «хочу».

– У вас есть шанс отработать свою жизнь, но для начала мы должны подстраховаться. Советую вам не дергаться, для вас это может плохо закончиться. Блин!

Последнее слово прозвучало приказом, и Аркадий его понял без пояснений. Он полез за холодильник, достал оттуда свернутый полиэтиленовый пакет. Пока он возился с ним, в моей голове тупо текли мысли:

«Блин – это Блинов, они его так зовут… а что будет со мной? Убьет?.. Зачем тогда обещал? Что там…»

Закончиться мысль не успела, поскольку я увидела в руке музыканта шприц. Дернулась я чисто инстинктивно, на секунду забыв, что к моей бестолковой голове приставлена железяка, способная моментом избавить меня от этого кошмара. Вообще от всех кошмаров.

Встать я не смогла, поскольку жесткая рука схватила меня за волосы, а кругляш дула еще крепче, до боли, вдавился в мой затылок. Я оказалась прижатой лицом к стене.