Книга Деньги исчезают в полночь - Марина Серова

* * *

Только я прилегла, чтобы отдохнуть после известных событий, как раздался звонок сотового и прервал мою идиллию. Хотя мне ужасно не хотелось отвечать, однако снять трубку все же пришлось. Звонивший явно отличался настойчивостью — я насчитала десять звонков. После чего моя надежда на то, что меня оставят в покое, испарилась.

— Алло! — довольно грубо сказала я.

— Здравствуйте, Татьяна.

Звонила моя клиентка Ирина Лепина. Несмотря на то что голос ее был, как всегда, спокоен, я сразу почувствовала — ей есть что мне сказать. И это действительно было так.

— У меня важная новость. Виталия выпускают под залог. Я хотела бы поговорить с вами по этому поводу.

— Да, конечно, приезжайте.

Буквально через считанные минуты она уже звонила в дверь. Как всегда, собранная, холодная, вежливая и элегантная. В общем, истинная «железная леди». Однако в настоящий момент этот образ был не столь совершенен, как в тот день, когда я увидела Ирину в первый раз. Сейчас в ее глазах за холодностью притаилась растерянность, которую она не смогла скрыть за маской равнодушия. Да и движения ее были хотя и четкими, но какими-то странными. Присмотревшись, я поняла — ее уверенность сегодня была очень неестественной, напускной.

Ирина села в кресло напротив меня, и до меня дошла причина ее необычного вида. Она была пьяна. Причем достаточно сильно. В прихожей я этого не разглядела и не сообразила, что глаза у нее не растерянные и не печальные, а попросту осоловелые, как обычно бывает в таком состоянии. Когда же Ирина заговорила, до меня донесся отчетливый запах алкоголя. Однако, несмотря на свое состояние, Ирина, как всегда, четко и последовательно излагала события.

— Татьяна, я, кажется, уже сказала вам, что Виталия выпускают под залог, — полувопросительно-полуутвердительно сказала она. — Так вот, это чрезвычайно меня беспокоит.

Лично я давно ждала данного момента, чтобы предпринять в соответствии с ним свои дальнейшие действия. Однако пока следовало послушать, что же беспокоит мою клиентку, и сравнить, были ли ее причины для беспокойства похожи на мои собственные соображения относительно выхода Виталия на свободу.

Ирина тем временим продолжала: — Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, ведь исход дела зависит от вашего участия. Если раньше ваша деятельность не приносила практически никаких результатов, то скоро все может измениться, и вам необходимо быть готовой к этому.

— Ну, о результатах моей предыдущей деятельности я вам не отчитывалась, — сочла нужным напомнить я. — Однако расскажите мне, почему у вас сложилось ощущение, что скоро произойдет нечто важное. А главное — объясните, почему вы не рады, что вашего сына выпускают. Ведь вы этого отчаянно добивались.

— Разумеется, я рада освобождению Виталия. И вы правы: именно этого я добивалась в течение достаточно длительного времени. Но какими бы странными вам ни показались мои слова, я вынуждена сказать, что как раз в этом и кроется причина моего беспокойства. Ну поймите же, — она непроизвольно повысила интонацию, — я прилагала столько усилий с самого начала, пыталась добиться освобождения сына под залог, но все было напрасно. Несмотря на знакомства и, заметьте, несмотря на предложенные немалые деньги, со мной даже не хотели разговаривать. Или же вежливо выслушивали, кивали головой в такт моим просьбам, а потом разводили руками и сетовали на неспособность помочь мне. За деньги — опять-таки подчеркиваю. Скажите, Татьяна, такая принципиальность правоохранительных органов в духе вашего провинциального города? Как вы считаете, не странно ли, что после всех приложенных мною усилий Виталия вдруг очень легко выпускают под залог, когда я уже практически потеряла надежду и перестала обивать пороги?

— Продолжайте, — коротко промолвила я, оставив без внимания ее полуриторические вопросы.

— Так вот… когда я пыталась добиться освобождения сына под залог, то ощущала какое-то внешнее воздействие на ситуацию. Словно кто-то более могущественный, чем я, держал ее под своим контролем. Виталия выпустили очень неожиданно. Причем не только для меня, но даже для некоторых сотрудников МВД. Я встречалась с ними, и они не могли скрыть своего удивления.

— Как я понимаю, — высказала я свою мысль, — вы думаете, что Виталия выпустили для того, чтобы все-таки убить Сандалова и вновь подставить вашего сына?

— Именно так. Они обязательно постараются закончить начатое. Я сама являюсь предпринимателем и прекрасно знаю, что у представителей нашей среды дела не повисают в воздухе. Сандалов кому-то мешает, и я надеюсь, вы предполагаете имя этого человека. С сегодняшнего дня вам следует следить за ним так тщательно, как вы не делали этого раньше. Тот человек способен на многое, он непременно постарается подставить Виталия снова и, боюсь, на этот раз просчитает все до мелочей. Я никак не могу уберечь его, у моего сына не такой характер, чтобы согласиться скрываться, сидеть запертым в какой-нибудь квартире до суда… Да, мне кажется, если бы и согласился, мои меры предосторожности были бы напрасны. Если он кому-то так нужен, его все равно найдут. И даже если я приставлю к квартире целый штат охраны, это не поможет. Кроме того, предпринятые мною меры натолкнут преступников на мысль, будто я в курсе их намерений. В этом случае они могут подставить Виталия, а потом разделаться с ним в тюрьме и тем самым наверняка себя обезопасить. Я думаю, в милиции были бы даже рады такому повороту событий.

Она уставилась куда-то вдаль своим характерным взором, который я отметила еще в первый день нашего знакомства. Я тоже задумалась, анализируя полученную информацию и все больше убеждаясь, что Ирина, безусловно, права. Собственно говоря, она сейчас выразила мои собственные соображения. Виталия, действительно, какое-то время держали в тюрьме потому, что преступникам это было выгодно. Таким образом он находился у них под контролем и в нужный момент мог оказаться в их распоряжении. Похоже, этот момент приближается.

Я проводила Ирину, предварительно уверив ее в том, что уловила ход ее мыслей, полностью его разделяю и буду начеку. Я пообещала через некоторое время ей позвонить и сообщить о том, как буду действовать.

Преступники могли в любой момент совершить убийство. И в том случае, если я займу выжидательные позиции, им скорее всего удастся исполнить то, к чему они стремятся. Я не могу держать под контролем Тищенко, поскольку единственная мера контроля — Игорь. И если подумать как следует, то придется признать, что в данных обстоятельствах выжидание будет подобно смерти, причем — в буквальном смысле. Ждать, пока преступники соизволят предпринять решительные шаги, очень рискованно. Нет гарантии, что я успею им помешать.

Так я размышляла и все больше приближалась к выводу, что пора мне самой стать сценаристом нашей истории и задать такой ход событий, который будет удобен лично мне. В общем, пришло время взорвать бомбу и заставить преступников действовать. Собственно говоря, подобного плана я придерживалась с самого начала.

Хотя уже было довольно поздно, я набрала номер сотового Виктора Георгиевича. Подробности своего разговора с Ириной передавать ему я не собиралась, однако предупредила его о необходимости быть очень осторожным. Мы договорились встретиться завтра, а затем я на всякий случай прослушала разговоры Игоря за прошедший день. Но ничего нового и интересного не услышала.