Книга Сломанные цветы - Анна (Фрида) Бергстрем
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Доверься мне! Я приму всё как есть.
– Знаешь, – робко начал он, – сегодня уборщица в подъезде так разозлилась, что чуть не отрубила мне голову тряпкой…
Он скрывал причину своей грусти. Но Кристина замечала, что в его глазах горит тревожной искрой какой-то нерешённый вопрос.
– Ну что с тобой происходит, милый?
– А ты не боишься, что настанет время, когда люди законсервируют свои чувства?
– Это как?
– Представь, что все мы зависнем в состоянье полного равнодушья… Вдруг станет скучно отмечать день рожденья. Будет всё равно, как на Новый год пахнет ёлка и мандарины. Никто не будет мечтать о лете.
– Это невозможно представить. Такие приятности как раз и делают нас живыми! – спорила Глупындра.
Она снова витала в облаках. На небе только и было разговоров что о море… Верхняя и Нижняя Вода… Небеса и голубая бездна… Утонуть можно в обеих…
– У вас мало времени… Поспешите! – будто послышалось откуда-то сверху.
Танцующий в темноте вздрогнул:
– А ты представь, что бархатные дельфины однажды выбросятся на берег. Будут таять на раскалённом песке медузы-самоубийцы. А кто-то большой и сильный махнёт рукой на наши судьбы. И будут боги пинать нашу планету, как школьники – пробитый глобус. А после – швырнут на помойку Вселенной несчастное чучело Земли.
– Это звучит ужасно. Откуда у тебя такие мрачные мысли?
Наконец он озвучил своё самое главное опасенье:
– А ты не боишься, что будущее не настанет?
– Я пока не думала об этом… – насторожилась Глупындра.
Вселентий горько вздохнул, а его взгляд стал абсолютно погасшим:
– А я боюсь.
Он сходил с ума при мысли о конце света. Но его пугал не апокалипсис, когда на земле произойдёт глобальная катастрофа, наподобие взрыва, который уничтожит всё живое. А на деревьях будут висеть части тела и кишки. Он боялся куда более ужасных вещей.
– Расскажи мне о своих страхах.
Он не мог сознаться в том, что его пугал иной исход цивилизации под названием «люди». А именно: день, когда человечество убьёт будущее собственными руками. И месть стихии будет ни при чём.
– В каждом заложен синдром саморазрушения, – сокрушался Вселентий.
И чем быстрее двигались на его часах невидимые стрелки, тем ему становилось всё более не по себе. Его часто мучили кошмары, в которых огромные мегаполисы населяли живые мертвецы. Они не были похожи на зомби. Они выглядели как обыкновенные люди. Но они не видели снов. Не мечтали. У них не было никаких целей. Их сердца не тикали. А бесполезно гоняли по организму кровь.
Люди будущего, скованные невидимой сетью. Они пялятся в свои жидкокристаллические мониторы. Они ненавидят страну, в которой родились и называют её «Рашка». Им безразлична жизнь. Своя и чужая. Их потухшие глаза смотрят в будущее, которого нет.
– Всё нормально. Сейчас такое время. Типа, как его?.. Мультимедийный век.
Кристина успокаивала его как могла.
– Посмотри в окно, жизнь там, а не в сети.
Глупындра целовала новые морщины на его лице, омрачённом заботами. Но это не помогало. Вселентий снова просыпался по ночам от кошмаров. А потом растерянно наблюдал, как его любимая курит, беззаботно лёжа в кровати. Поджигает сигареты спичками, привезёнными из разных уголков земли. Ровный тёплый огонёк светил спокойно и умиротворённо. Утопия в спичечном коробке согревала сердце. Вселентий чувствовал себя будто под взглядом Будды, который безмолвно сообщал, что пока горит огонь слепой веры в чудо, у людей ещё осталась надежда на земле…
И противный сквозняк на душе ненадолго унимался. Глупындра снова беззаботно засыпала. Время нещадно летело вперёд, как выпущенная в сердце пуля. Тихонько выскользнув из кровати, Вселентий пил на кухне вчерашний чай, закусывая его остатками переживаний. А потом снова музицировал на нервах неба, расстроенного дождями. Пока за окном не гасли тусклые звёзды уличных фонарей.
Вслед за днём наступал вечер. И всё было как прежде. Луна удивлённо втекала в окно, как желток из разбитой скорлупы на сковородку. Но сегодня странный сосед сверху, вопреки обыкновению, играл другую мелодию на струнах неба. Он играл гимн нашей всеми забытой, но такой родной страны…
– Что это ты вдруг? – удивилась Глупындра.
Перестав строить из себя Моцарта, Вселентий ответил как обычный парень:
– Знаешь, ноктюрн на струнах водосточных труб звучит так дебильно! А Гимн России, как ни крути, слышится так, что за душу берёт.
Глупындра удивлённо приподняла брови и вдруг от всей души призналась:
– А ведь ты прав…
С тех пор он играл именно это. И каждый раз у него получалось всё лучше… И расстроенное небо внимало ему, задержав дыхание. И казалось, что не только небу. А всем вокруг становится легче. Даже вечно спешащая куда-то тётя Время улыбается и замедляет движенье. И в измученном мире наступает порядок и покой.
А потом Вселентий взлетал выше запылённых крыш. Он отправлялся в путь и мчался через весь город к сердцу столицы. Там, удобно устроившись на высоте, где ночевали птицы, он протирал запылённые звёзды рукавом любимой поношенной рубашки. И они ещё ярче сияли на макушках кремлёвских башен. Как нарядные леденцы из жжёного сахара, которые все мы так любили в детстве.
СПЕШИТЕ ДЕЛАТЬ ДОБРО! И тогда ВЫ ПОЙМЁТЕ, ЧТО ГЛАВНЫЕ ВЕЩИ НА СВЕТЕ – ЭТО СОВСЕМ И НЕ ВЕЩИ! Жизнь слишком коротка, а смерть никогда не опаздывает. Ты можешь прожить жизнь так, как ты хочешь; или же как получится. В любом случае второго шанса у тебя не будет. Решать тебе. И никакая внешность не поможет, если внутри нет ничего, кроме дерьма. А там должна быть Вселенная. Вселенная внутри… Можно называть это разными смешными словами. Но что-то подсказывает, что именно так выглядит человеческая Душа.
Так говорил Заратустра. Так говорил Будда. Так завещали боги, создавшие нас…
Так говорил и Вселентий. Но люди бросали в его лицо оскорбленья, как камни. А он принимал их проклятья с улыбкой. И его сердце тикало всё сильней, в надежде спасти этот мир. Он брал на себя его невзгоды. А его разбитые губы шептали:
– Плевок в меня – это исход вашего безумия. Моя душа неприкосновенна. Моему телу абсолютно всё равно. Рано или поздно оно превратится в пыль…
– Ненормальный! – орали люди.
– Я – давно сошедший с ума Мастер. Чайльд Гарольд, так и не нашедший своей дороги. Никому не нужный герой ненаписанной книги… – огорчался отверженный странник.
– Ты мой выросший маленький принц! – говорила Глупындра. – Я хочу быть для тебя королевой, но никогда не осознавать себя таковой…
Вумный грач
