Книга Лучшая ночь для поездки в Китай - Дэвид Гилмор

Смущенные улыбки, незнакомцы плечом к плечу с незнакомцами. Вот учитель, который был у меня на пятом курсе. «Это вселенная, Роман, — говорит он, — и существует четыре уровня человеческого опыта». Здесь и тот ребенок, который плакал сегодня в самолете, и тетушка Мини, которая умерла во сне; даже тот ординатор, с которым у меня была стычка много лет назад. Все сгрудились вместе. И Джессика Зиппин, благодарение Богу, что ты пришла, никаких плохих чувств, Джессика, снимающая заколку с волос и свободно встряхивающая ими. «Так я намного интереснее», — говорит она.

Их прибывает все больше, некоторые запоздали, лучше поздно, чем никогда, девушка в индийской рубахе (я могу найти место для нее), мой лагерный инструктор — бог мой, как много людей составляют жизнь. О, посмотрите, вот и Саймон, когда он был еще малышом, посмотрите, как он ковыляет по газону в своем подгузнике, пухлые маленькие ручки. Моя мать мягко раскачивает каноэ: Звездный свет, звездный свет, первой звездочки все нет. Я чувствую, как лодка медленно поворачивает в открытое море. Дрейфует, и дрейфует, и дрейфует — до самого Китая.

Глава 13

Должно быть, было уже за полдень, когда я проснулся. Каноэ наткнулось на цепочку мертвых кораллов. Парусная шлюпка качалась на волнах не больше чем в пятнадцати ярдах. Я слышал, как парус хлопает на ветру. Женщина на раскладном стуле по — махала мне с палубы; на ней была красная шляпа, надвинутая на лоб, так чтобы ее не могло сдуть ветром. Она прокричала мне что-то, похоже, это был португальский.

На дне лодки было зеленое месиво, над ним жужжали мухи; должно быть, ночью меня вырвало. Я поднял голову над бортом. Густые джунгли скользили со всех сторон. Я вышел из лодки — кораллы поцарапали мне ногу — и двинулся к отмели. Это был густой буш, очень горячий и сырой, и мне пришлось хвататься за ветви и маленькие деревца, чтобы выбраться на берег. Наконец я добрался до вершины. Белая дорога уходила вдоль острова. Я посмотрел в одну сторону, в другую — никаких машин, никаких домов. Но солнце было слишком жарким, жарким до тошноты, и я бросился в тень, упав на все четыре точки. Я лежал клубком, глаза закрыты, и представлял, что я на яхте с женщиной в красной шляпе, что она ведет меня вниз и наливает мне воды. Но каждый раз, как я протягивал руку, чтобы взять стакан, она выливала воду обратно в песок. «Одну секунду, — сказала она. — Подождем, пока остынет».

Я сказал:

— Все в порядке, правда, давайте какая есть, — но она сказала: «Подождите, еще минутку», подставляя стакан под кран.

Мне снова захотелось спать, пилюли бродили в моей крови, словно сироп. Воздух стал прохладнее. Я слышал, как остановилась машина; три голоса, все мужские, раздались прямо надо мой.

— Il est crevé, non?[16]У него это есть.

Кто-то перевернул меня на спину. Я чувствовал, как они выворачивают мои карманы. Я не открыл глаз. Они сняли мой ремень. Я лежал очень тихо, спрятавшись в своем коконе. Спрятавшись ото всего.

— Foutons-le-camp.[17]

Я слышал, как автомобиль завелся и тронулся, потом остановился, словно они на секунду задумались. Но потом они уехали.

Уже стемнело, когда я проснулся во второй раз. Я двинулся по белой дороге, шатаясь из стороны в сторону. Никогда не испытывал такой жажды, но в поле зрения не было ни одного дома. Дальше по дороге высился маяк. Я думал: я знаю этот маяк, но не могу припомнить откуда. Я продолжал идти; джунгли скрипели и были полны щебета созданий, которых не было видно; луна снова поднялась в небе, словно ее выкатили с помощью блоков. Я продолжал идти и идти, думая: я должен что-то попить. Я уже обходил небольшой угол, когда увидел прямо перед собой желтый дом. Я слышал звон тоненькой струйки; маленький мальчик стоял на крыльце, сощурив глаза от обнаженной луковицы луны. Я помахал, я заторопился, босой, к нему, но он ушел в дом.

Я доплелся до дома, ухватился за него и стоял у изножья ступенек, прямо в луче света. Дверь позванивала на ветру. Я мог слышать звук телевизора. Футбол. Я поднялся по грубым деревянным ступеням и постучал в дверь. Я сказал:

— Простите.

Ответа не было.

Я постучал снова, сильнее. Я сказал:

— Простите, я ужасно хочу пить, можно мне войти?

И тогда я вошел.