Книга КвазаРазмерность. Книга 2 - Виталий Вавикин

На этот раз центром изученного мира было названо Настоящее, а круг изменился, замыкаясь на «здесь и сейчас». Новая теория рассматривала замкнутое время как непрекращающийся процесс взаимодействия прошлого и будущего, которые сталкиваются в настоящем, высвобождая необходимую для существования мира энергию. Снова заговорили о предопределенности и бесконечном повторении прожитого. Ряд ученых организовал науку, обещавшую вычислить количество прожитых изученной Вселенной жизней-кругов. Они говорили, что при должном финансировании станет возможным предсказание важных событий, а также исправление совершенных в прожитых прежде жизнях ошибок.

Десятки схожих учений вспыхнули и погасли, дав толчок к новому пониманию схем жизнеустройства, трактовавших замкнутый круг жизни как плитку многоуровневости бытия, где существует бесконечное множество запрограммированных вариантов выбора, необходимых для стабильного функционирования простейшего элемента, коим является изученный мир в сложном строении многоуровневого дома жизни.

Одной из теорий запрограммированной предопределенности являлся замкнутый круг, включавший в себя неизбежный коллапс и обновленное начало мира, необходимые для непрерывного функционирования замкнутой системы изученной Вселенной в сложных схемах жизнеустройства. Согласно теории путешествия во времени были возможны, так как не могли изменить запрограммированный процесс, а являлись частью существующего уравнения изученной жизни – переменой, призванной привести формулу к логическому порядку, так как жизнь не может развиваться по невнесенному в плитку бытия сценарию. Эту теорию поддерживали многие ученые, как в Размерности, так и в Квазаре, но после того, как Институт всемирной иерархии принял решение реквизировать найденное в Galeus longirostris «Послание», наделавшее так много шума, заверив общественность, что это не более чем тонко исполненная подделка, ажиотаж начал стихать…

Сейчас, модифицируя передатчик в поисковую систему резонансных отклонений, Мар-Сен не мог удержаться, чтобы не напомнить Неду, что подобный прибор признан бесполезным, после того как Иерархия объявила найденное благодаря такому прибору «Послание будущего» подделкой.

– В материальном мире, где время линейно, может существовать только один резонанс, – напомнил Мар-Сен представителю Лок-Кли. – Мы ничего не найдем здесь, если, конечно, ты не собираешься отправить меня каким-то образом в Подпространство.

– Забудь о Подпространстве, акеми, – прошипел раздраженно Нед. – Ты будешь искать отклонения в материальном мире. Изучишь эту базу, затем следующую, пока не найдешь отклонения.

– Мы что, ищем новое послание? – Мар-Сен не смог сдержать улыбки.

Нед щедро озвучил серию угроз и прервал связь, снова оскорбив напоследок оторванных от реальности акеми.

«Главное – хорошо платят», – сказал себе Мар-Сен, считая единицы Влияния, перечисленные на его счет Лок-Кли.

Покинув мобильную станцию последним, Мар-Сен долго стоял в разгрузочном секторе перевалочной базы, наблюдая за суетой нелепых восьминогих машин, готовившихся провести основные базовые проверки прибывшего транспорта. «Ну и уродцы», – думал Мар-Сен, наблюдая за механическими жуками. Хотя после стройности Квазара вся Размерность, особенно если не была заретуширована нейронными образами, казалась уродством. Но что касается перевалочной базы, то местная архитектура выглядела пиком несуразности. Это признавал не только акеми, но и другие инженеры Размерности.

– Главное, что механические автоматы сделали это место пригодным для жизни, – говорил дед Ариши.

– Но логики я все равно не вижу, – возмущалась Ранет после того, как заблудилась в серии переплетенных коридоров.

– Ты просто не можешь привыкнуть, что нейронные сети здесь действуют не так, как в жилых комплексах, – смеялся Волв – еще один участник экспедиции. – Скажи спасибо, что исправно работают физические функции организма, а о нейронных помощниках на каждый день лучше забыть. Я на днях попробовал получить доступ к общественной базе данных, так на запрос не пришло даже официального отказа, хотя я пробовал раз сто…

– Продолжай в том же духе каждый день, и когда вернемся через три года, твой жидкий чип перегорит от обрушившихся тысяч ответов на невыполненные запросы, – сказал специально обученный геолог по имени Марл. – Не веришь мне – спросил у Идолы и Орлана. Их чипы тоже выгорели незадолго до экспедиции.

– Они выгорели не из-за множественных запросов, – снисходительно улыбнулся дед Ариши, но вдаваться в подробности, объясняя основные причины сбоя, отказался.

Подобных разговоров за несколько дней пребывания на перевалочной базе было много. Мар-Сен всегда старался держаться в центре, привлекая к себе внимание вначале и незаметно исчезая спустя какое-то время. Смех ученых разносился по несуразным, запутанным коридорам – пребывание на первой базе предполагало полную проверку мобильной исследовательской станции, но для ученых занятия так и не нашлось. Оставалось коротать время за разговорами, так как основные развлекательные функции нейронных сетей были заблокированы. Последнее правило предложили социологи и аналитики, решившие, что подобный ход поможет ученым сблизиться.

Курсируя по коридорам с активированным прибором поиска резонансных отклонений, Мар-Сен чувствовал себя полным идиотом. «Что хочет найти здесь Лок-Кли?» – думал он, мысленно рассматривая все возможные варианты использования собранной модифицированным передатчиком информации. На третий день за акеми повсюду стали следовать крупные механические жуки, которые, судя по всему, решили, что человек не может самостоятельно ориентироваться в пространстве. Машины не имели голосовых модулей и связывались с ученым посредством нейронного интерфейса. Какое-то время Мар-Сен пытался игнорировать их, но машины оказались до безумия настойчивыми. Монотонные указания верного маршрута поступали в мозг, прерывая естественный ход мыслей. На третий день акеми готов был все бросить, несмотря на то, что не обследовал и половину перевалочной базы. Плюс ко всему прибор поиска резонансных отклонений работал медленно, и Мар-Сен не знал, что раздражает его больше: бесконечные напоминания машин, вгрызавшиеся в мозг, или эта медлительность анализатора.

– Как думаешь, что можно прятать на перевалочной базе? – спросил Мар-Сен геолога по имени Марл.

– Прятать? – Марл смерил акеми растерянным взглядом.

Мар-Сен неловко соврал о слухах, дошедших до него, когда он жил в Galeus longirostris.

– Только не говори, что все акеми – чокнутые, – спешно добавил Мар-Сен.

– Чокнутые? – Марл нахмурился. – Я что, похож на инженера Размерности?

Ученые натянуто рассмеялись, затем Марл сказал, что его дочь живет с ученым акеми. О последнем Мар-Сен знал, но притворился, что удивлен. Еще до того, как покинуть комплекс, Лок-Кли говорил:

– Если что-то пойдет не так, единственный, кто поможет тебе, – Марл.

«Сейчас все определенно идет не так», – убеждал себя Мар-Сен, хоть Лок-Кли и подразумевал иные обстоятельства.