Книга Лавка старинных диковин - Роберт Шекли

Через несколько минут я заметил впереди препятствие – большую кучу строительных материалов, покрытую зеленым брезентом и присыпанную снегом. До нее было далеко, я успел свернуть и обойти преграду. Все еще млея от первого спуска, я заложил крутой пижонский вираж. Обогнул стройматериалы на почтительном расстоянии, затем спрямил траекторию и снова сгруппировался, набирая скорость. Возможно, мне стоило внимательней смотреть по сторонам, но трудно было что-то разглядеть под свежевыпавшим снегом.

Лишь когда мои лыжи затряслись на гладкой бугристой поверхности, похожей на настил из тонких жердей, я понял, что попал в переделку.

Как потом выяснилось, это были пластиковые трубы, выгруженные здесь всего два дня назад и занесенные за ночь снегом. Они лежали на самом краю стройплощадки, и я наткнулся прямо на них. Но в тот момент я понял лишь, что очутился на твердом неровном участке и лыжи стали проскальзывать.

Возможно, все и обошлось бы, если бы я уже не начал новый поворот и не проехал по трубам под углом. Заледеневшие трубы были очень скользкими, хоть их и покрывал слой снега толщиной в дюйм. К тому же они не так долго пролежали на земле, чтобы вмерзнуть. В конце концов они разошлись подо мной, и я на полной скорости завалился на бок, задрав лыжи к небесам. Затем перекувырнулся несколько раз, пока не затих в мягком снегу.

Очухался я не сразу. Сказался шок от неожиданного падения. Поначалу вообще показалось, будто горы взорвались у меня под ногами. Онемело все тело, я не ощущал ни рук, ни ног, и это было очень плохо. Однако самым краем сознания я понимал, что когда онемение пройдет и появится боль, мне станет еще хуже. Я в самом деле сильно ударился.

Но пока я еще не чувствовал боли, а потому решил как можно скорее добраться до шале. Оставалось пройти всего несколько сотен метров вниз по склону. Я попытался встать, но тут же обнаружил, что правая нога совсем не держит, и снова повалился в снег. Ощупал ногу и понял, что подвернул стопу. Еще я заметил, что в нескольких местах разорваны саржевые лыжные брюки. А по куртке медленно стекала кровь. Судя по всему, я поранил спину чуть выше правой лопатки, где рюкзак не мог меня защитить.

Холода я пока не чувствовал, сильной боли тоже. Но ясно было, что медлить нельзя. Нужно добраться до дома и снять лыжные ботинки, пока нога не распухла.

Я решил взять лыжи и палки, а затем как-нибудь дохромать до шале, крыша которого уже виднелась вдалеке. Но из этой затеи ничего не вышло. Во-первых, я не мог подняться на ноги. А во-вторых, не нашел лыж. Вероятно, они лежали где-то выше по склону. Все, что у меня осталось, это лыжная палка и рюкзак за спиной.

Чуть ли не ползком я упрямо двигался к лыжному домику. Снег становился все глубже и глубже. Поначалу я чувствовал себя сносно, но вскоре выбился из сил. Небо потемнело, над Уайт-Маунтинс понемногу собирались облака. Левая нога невыносимо болела. Я оставлял за собой отчетливый кровавый след, но не мог точно сказать, откуда течет кровь. Чувствовал боль по крайней мере в полудюжине мест, но понимал, что не могу остановиться и осмотреть повреждения. Да и аптечки в рюкзаке все равно не было.

Последний участок пути до шале я преодолел на ногах. Точнее, прыгая на одной ноге и опираясь на уцелевшую лыжную палку. В небе появились предвестники непогоды – темные слоистые облака, которые древние скандинавы называли девами бури. Вслед за ними обязательно приходят ураганный ветер, метель или ливень. Ветер уже гудел над головой, когда я доковылял до двери и принялся искать ключи под поленницей. Эдвин не обманул. Ключи оказались там, где он и говорил, – под тяжелым дубовым чурбаком. Я отпер дверь и буквально затащил себя внутрь.

Это был небольшой уютный лыжный домик треугольной формы, обшитый березой и кедром. С двумя спальнями, просторной гостиной, кухней и ванной комнатой. Я стащил с ног ботинки и повернул рубильник возле двери. Он послушно щелкнул, но свет не зажегся. Эдвин обещал подвести к дому электричество до моего приезда, но то ли забыл, то ли просто не успел.

Оставалось надеяться, что с газом мне повезет больше. Шале отапливалось пропаном из собственного резервуара. Я убедился, что кран в исправном состоянии, и повернул его. Вскоре спасительное тепло разлилось по всему дому. Только теперь я почувствовал себя в безопасности и смог наконец заняться своими ранами.

Телефона в шале не было, но об этом Эдвин предупредил заранее. Я попытался снять брюки, но лодыжка так распухла, что у меня ничего не вышло. Не стоит торопить события, решил я, какое-то время можно оставаться и в лыжном костюме. Я умудрился разорвать эластичную ткань сразу в нескольких местах, так что теперь смогу осмотреть порезы и царапины, не раздеваясь.

Их было много, и на ногах и на бедрах, но все они выглядели не опасно. Беспокоила только стопа, да еще колотая рана над лопаткой. Вероятно, падая, я наткнулся на сучок или другой острый предмет. Рана оказалась довольно большой, диаметром с тонкий конец бильярдного кия. И она все еще кровоточила, не сильно, но непрерывно.

Я лежал на ковре в гостиной, бездумно наблюдая, как за окном разгорается закат, и понемногу задремал. А когда очнулся, было уже совсем темно.

Переход от двери к окну гостиной дался мне с большим трудом. Вероятно, рана на спине оказалась серьезней, чем я поначалу думал. Из нее по-прежнему текла кровь. Если так будет продолжаться, я недолго продержусь в сознании. Нужно срочно придумать, как остановить кровотечение.

Я приложил к ране диванную подушечку и закрепил ее с помощью найденной в комоде простыни. Кровотечение чуть замедлилось, но не прекратилось. К тому же повязка сползала при каждом резком движении. У меня не хватало сил затянуть ее как следует, и в конце концов я отказался от этой идеи.

Нагреватели поработали на славу, и холода в доме больше не чувствовалось. Я нашел в кухне две свечи, перенес их в гостиную, поставил в пепельницу на столе и зажег. Тяжелые тучи между тем затянули все небо; вот-вот разразится буря. Ветер задувал с такой силой, что казалось, будто в окно стучится сам дьявол. Все это заставило снова задуматься о том, в каком сложном положении я очутился по собственной глупости. У меня вывихнута нога и ранена спина, я ослабел и с трудом могу передвигаться. Я практически беспомощен. И кровь, пусть и медленно, продолжает течь. Рано или поздно я потеряю сознание.

Ветки под порывами ветра все сильнее хлестали по окну. Еще немного, и они разобьют стекло. Нужно было срочно закрыть ставни, но я сомневался, что смогу выйти наружу и справиться с этой задачей. Я по-прежнему лежал возле дивана, надеясь лишь на то, что окно выдержит. В желудке посасывало от голода. Последний раз мне удалось перекусить рано утром на вокзале в Энфилде.

Неожиданно раздался громкий треск, и что-то влетело через окно в комнату. Оно не высадило стекло, оставив позади себя лишь отверстие с расходящимися во все стороны трещинками, как от винтовочной пули. Только это отверстие оказалось большего диаметра, а сама «пуля» не упала, а принялась носиться и кружиться по комнате, словно живое существо.

Я вжался в пол, испуганно наблюдая за ее метаниями. Нет, это уже слишком. Мало того что я ранен и истекаю кровью, так теперь со мной творится нечто странное, возможно даже сверхъестественное. Какое разумное объяснение можно найти для этой чертовщины?