Книга У вас семь новых сообщений - Стюарт Льюис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо.
– Отлично. Вот моя визитка, сотовый на обратной стороне.
Когда я иду обратно, все бездомные успели зайти в столовую, только некоторые из них остались на тротуаре. Один – рыжеволосый мужчина со сгоревшим на солнце лицом – моет ноги, поливая мозолистые ступни водой. Я достаю свой цифровой фотоаппарат и делаю снимок, но он рявкает на меня, так что мне приходится быстро уносить ноги.
Из дома я посылаю Леви письмо с благодарностями, а потом учу математику, пока не начинает раскалываться голова. Виолончели не слышно, но сегодня я слишком устала, чтобы переживать. Неужели я действительно нашла агента, и у меня скоро будет выставка? Кстати, ДжейДжей ни словом не упомянул моего отца. Может, он даже и не знает, кто он! Вряд ли, конечно, но так мне больше нравится. Эта Луна должна светить сама по себе.
Мышка
Под конец контрольной по математике у меня голова идет кругом от всех этих углов и теорем. Не представляю, как я ее написала, но очень рада, что она закончилась. В огонь моей радости подливает масла и смс от Дарии:
Думаю, твоей выставке дали зеленый свет.
Я начинаю подпрыгивать от восторга. Какие-то мальчики хихикают, проходя мимо, но мне все равно. Я вижу все меньше смысла в том, чтобы продолжать учиться. Я отвечаю Дарии:
Сегодня подписываю контракт с ДжейДжеем.
Вчера вечером я показала контракт Элизе, и она заверила, что все в порядке. В свое время она работала в журнале, и, по ее словам, это совершенно стандартный контракт. Более чем странно было смотреть, как она подписывает контракт в качестве опекуна, поскольку отца нет в городе, но на самом деле я ей благодарна.
После школы я отвожу подписанный контракт мисс Челке. Сегодня на улице нет бездомных, нет почти никого, только одна пара ругается: женщина в слезах, мужчина в ярости. Я не могу не вспомнить вечер смерти моей матери. Последнее сообщение было от отца? Он устроил подобную сцену на улице? Я опускаю глаза и иду мимо, стараясь не участвовать в этой драме, которая должна была разыгрываться за закрытыми дверями. У человека в Нью-Йорке очень мало личного пространства. Многие выплескивают свои переживания на улицу, и это далеко не всегда красиво.
Я вижу Тайла на крыльце, играющего в видеоигру. Обычно по четвергам он ходит в гости к своему другу Джасперу, я вопросительно смотрю на него, и мне даже не надо ничего спрашивать.
– Не хочу его видеть сегодня.
– Его родители оставили тебя здесь?
– Нет, я сам ушел.
– Тайл! У меня сейчас интервью в бруклинском журнале. Тебе придется пойти со мной.
– Я могу остаться здесь. Я не собираюсь сжигать дом.
Внезапно мне хочется, чтобы у меня появились родители. По крайней мере отец, который был бы сейчас здесь.
– Все нормально, пошли со мной. Только веди себя тихо как мышь, ладно?
– Попробую.
Журнал называется «Электрик», редакция которого находится по соседству с пекарней. Тайл широко улыбается пекарю и получает печенье за счет заведения. Пахнет корицей и чернилами – странное сочетание, но не более странное, чем сама идея устроить магазин в булочной. Мы знакомимся с Сэлом – парнем с сальными черными волосами и пирсингом в виде серебряной косточки в левой брови.
– Больно было? – спрашивает Тайл.
Ну разве так ведут себя мыши?
Сэл улыбается и приглашает нас сесть.
– Мы делаем материал о молодых художниках, и ваша подруга Дейрдре…
– Дария.
– Дария прислала нам несколько снимков. – Он достает маленький диктофон и спрашивает: – Вы не против?
– Нет.
Сэл задает мне кучу глупых вопросов вроде того, в какую школу я хожу, и Тайл принимается играть в свою видеоигру. По мере того как вопросы становятся глубже, меня все больше начинает смущать присутствие Тайла, как будто он доказательство моей незрелости. Тайл делает вид, что увлечен игрой, но я-то знаю: одним ухом он очень внимательно слушает нашу беседу.
– Что вас вдохновляет? – спрашивает Сэл.
– То, как сочетаются несочетаемые вещи. Как… необычные комбинации могут быть красивыми.
Тайл бросает на меня быстрый взгляд. Он знает, что я пытаюсь обойти неудобный вопрос.
– Каково было расти дочерью Жюля Кловера?
Я ничего не отвечаю, просто смотрю на старую кофейную чашку на столе, окруженную пятном засохшего кофе.
– Мы строили замки из его сценариев, – произносит Тайл.
Судя по широкой улыбке, Сэлу нравится ответ, но потом он замечает мое смущение и спрашивает:
– Я так понимаю, вам нелегко жить в его тени?
– Ну, надо сказать, вы первый, кто задал мне этот вопрос. Думаю, часть своего видения я унаследовала от него, но мне не хочется, чтобы меня воспринимали как дочь Жюля Кловера.
– Справедливо, – соглашается Сэл.
За этим следует еще несколько вопросов, а потом Сэл провожает нас через булочную, в которой теперь полно покупателей. Тайл советует какой-то пожилой женщине ванильный кекс, и та, улыбаясь, гладит его по голове. Кажется, меня последний месяц никто не гладил по голове. Интересно, этот этап жизни уже позади?
По дороге домой Тайл говорит:
– Понимаешь, он задал вопрос про папу, потому что должен был. Он не мог не обратить на это внимания. Это же новости?
– Ты у нас теперь журналист?
– Нет, просто мышка.
Я улыбаюсь и обнимаю его за плечи. Мне бы хотелось защитить брата от всего взрослого мира, но он слишком умен. Вероятно, он уже знает, или по крайней мере догадывается, что произошло с нашими родителями. Но я сделаю все, чтобы защитить Тайла. Мне кажется, он всего лишь маленький цветок, тогда как я становлюсь могучим деревом. Надвигается буря, и нам нужно убежище.
Скрытые мотивы
Тайл через мое плечо заглядывает в окно «Инстант мессенджера». Дария спрашивает, как прошло интервью. Она пишет, что дела с выставкой идут быстрее, чем мы ожидали. Еще один художник вышел из очереди.
– Как думаешь, нет ли у нее каких-нибудь скрытых мотивов? – со своей обычной проницательностью интересуется Тайл.
– Не знаю.
– Ну, в любом случае твои фотки очень ничего, – произносит он.
Я знаю, что он говорит это с художественной точки зрения, а не просто потому, что он мой брат, и поэтому горжусь собой. Но затем он добавляет выражение, почерпнутое явно из какого-то папиного сценария:
– Бьют прямо в цель.
Звонит телефон. Наконец-то это отец. Судя по голосу, он запыхался. Видимо, звонит из спортзала, одного из этих шикарных, которых много в Лос-Анджелесе. Я представляю себе Джоди Фостер на соседнем тренажере.
